Затем, не предупредив проверяющего, Тиббетс выполнил разворот на сто пятьдесят пять градусов. Сдавленный крик вырвался их уст полковника Блэнчарда:
— Что? Что случилось?!
Прижатый силой тяжести к креслу, Блэнчард почувствовал вибрацию бомбардировщика. Казалось, огромная машина готова была рассыпаться на куски.
— Я всего лишь выполнил крутой вираж выхода из атаки, — крикнул Тиббетс Блэнчарду.
— Хорошо, хорошо, — ответил тот. — Все в порядке.
Но это было еще не все.
Закончив вираж, Тиббетс стал набирать высоту, поставив самолет почти вертикально, а затем внезапно бросил его в крутое пике.
Блэнчард побелел, — Вы хотите всех нас угробить?!
Тиббетс мастерски вывел бомбардировщик из пикирования и взял курс обратно на Тиниан. В пределах пятнадцати секунд от расчетного времени шасси самолета коснулись взлетной полосы.
Полковник Блэнчард заговорил снова после того, как его ноги почувствовали под собой твердую землю:
— Все в порядке. У меня нет никаких претензий к вашей квалификации, полковник, и к боевой подготовке вашего экипажа.
После этого генерал Ле Мэй прекратил свои придирки.
Между тем, Тиббетс отобрал первые десять экипажей 509-го полка, которые должны были совершить боевые вылеты над Японией.
Каждый самолет должен был идти на задание в одиночку. Экипажи должны были «притереться» друг к другу в реальных боевых условиях, а японцы — привыкнуть к появлению на больших высотах одиночных бомбардировщиков, сбрасывающих всего одну пятитонную бомбу.
Все экипажи имели строгий приказ: если назначенные им цели будут закрыты облаками, они «ни при каких обстоятельствах» не должны были бомбить Хиросиму, Киото, Кокуру и Ниигату. Все другие города Японии были в их распоряжении.
Начались первые вылеты. Один бомбардировщик из-за аварии двигателя был вынужден сбросить бомбу в море. Пять — отбомбились над указанными целями. Четыре — из-за густой облачности вынуждены были искать альтернативные цели.
* * *
Аллен Даллес встретился с Генри Стимсоном в Потсдаме. Он решил лично передать военному министру то, что услышал от банкира Якобссона, а также о своем собственном предложении: Америка сможет позволить Императору Хирохито остаться на троне, если тот публично предпримет шаги к окончанию войны. Стимсон одобрил действия Даллеса, но выразил сомнение в том, что «искатели мира» в столь далекой от Японии Швейцарии могут представлять официальную точку зрения Токио.
Через два дня, 22 июля, Стимсон доложил президенту Трумэну в Потсдаме, что, согласно полученной из Вашингтона депеше, «урановая бомба будет применена в августе при первой же благоприятной возможности».