– У тебя есть все, что тебе нужно, сестрица? – спрашивает ее Кэл, далеко не готовый остаться наедине с герцогиней Гирт.
– Да, все, – отвечает Тень из-за полуприкрытой двери. – Не давай клопам кусать тебя, брат. – Она захлопывает дверь.
Герцогиня идет впереди него, неся фонарь. Свечи в стенных канделябрах не горят, и слышно только, как его сапоги стучат по плиткам пола и как шуршат ее юбки. Его комната находится в противоположном конце длинного коридора, и, похоже, от комнаты Тени ее отделяют по меньшей мере десять дверей. Они останавливаются перед закрытой дверью.
– Остальные гости размещены в противоположном крыле, – с лукавым видом говорит герцогиня. – Мне показалось, что вы предпочтете быть подальше от всей этой суеты. У нас собралось так много народу, и все они шныряют, вынюхивают, наблюдают. Уединение намного лучше, вы не находите?
– Совершенно верно, я предпочитаю уединение, – отвечает он. – Собственно говоря… – Он широко зевает и ставит собачку на пол между ними, надеясь, что она поймет намек. Хотя ее расположение к нему могло бы быть полезным, это почему-то явно расстраивает Тень, к тому же наверняка есть и другие способы стать своим при королевском дворе.
Герцогиня возится с ключом, ей мешает собачка, сидящая на сгибе ее руки.
– Вот! – восклицает она, толкнув дверь.
А что, если она войдет в комнату впереди него? Она делает шаг вперед, затем в нерешительности отступает.
Он, пользуясь случаем, торопливо заходит внутрь и тут же начинает закрывать дверь.
– Вы очень добры, ваша светлость, – говорит он. – Этот вечер так утомил меня. Спокойной ночи.
Дверь щелкает как раз в тот момент, когда она открывает рот, чтобы что-то сказать.
– Спокойной ночи, – говорит она из-за двери.
Затем доносится шум открываемой двери, и слышится голос Тени:
– Герцогиня, как хорошо, что вы еще не успели спуститься. Если вам нетрудно, не могли бы вы распорядиться, чтобы мне принесли свечу? Кажется, здесь нет свечей. И не могли бы вы прислать камеристку, чтобы она расстегнула мне платье?
Несомненно, если бы они сейчас были в своей прежней комнате на постоялом дворе, честь расстегивать крючки на ее платье выпала бы ему. Какой же он глупец.
Обе собачки начинают лаять, кажется, они направляются к комнате Тени. Затем раздается голос герцогини:
– Разумеется, душечка. Я обо всем позабочусь.
Комната Кэла чиста и уютна, это ясно, хотя он может видеть только ночное небо в открытом окне, впрочем, сейчас осматривать ее у него нет сил. Он и впрямь очень устал: на него вдруг наваливается усталость всех последних недель, когда ему приходилось находиться в напряжении день и ночь.