– Интересно. – Нита задумалась над тем, сколько еще устных легенд о сверхъестественных существах искажены, ведь объектив, через который они просматривались, был неверно настроенным.
Она поджала губы.
– Но это все теория.
– Да.
Нита склонила голову. Его слова навели ее на одну мысль: Ковит хотел быть связанным с этими легендарными монстрами больше, чем получить реальное доказательство их существования, коим сам являлся.
Она могла это понять. О том, кем является сама Нита, легенд не слагали. Для ее вида даже не было названия. Во всяком случае, ничего подобного она не находила. Нита всегда завидовала тем, вокруг кого крутились легенды; ажиотажу вокруг вампиров и почтительному отношению к китайским драконам. Было что-то привлекательное в принадлежности к таким историям, и Ните тоже хотелось иметь культурное значение.
– Насколько популярна теория?
– В некоторой степени. Кое-кто считает, что красу – это совершенно другой вид. Те создания, которые очень хорошо скрывались от радаров МПДСС или в… беспорядках которых обвиняли других сверхъестественных существ.
Глядя на улыбку Ковита, Нита представляла, как могли бы выглядеть эти беспорядки.
Она сменила тему:
– Так ты говоришь по-тайски?
– Да.
– Это твой родной язык?
– Угу.
– Ты родился в Таиланде?
– Да. Я жил там до десяти лет.
– А что случилось потом?
Ковит перестал тасовать карты и положил их.
– Мою мать схватили и расстреляли сотрудники МПДСС.
Нита моргнула, хотела что-то сказать, но передумала. Всю свою жизнь она жила в страхе перед МПДСС. Боялась, что они придут и арестуют ее родителей, обвинят их в преступлениях против человечности или в чем-то подобном. В представлении Ниты сотрудники этой полиции были громадными мужчинами в темных костюмах и очках, которые с пустыми каменными лицами, лишенными сочувствия, рушат ее жизнь.
Если она когда-нибудь выйдет из этой клетки и доберется до телефона, они будут первыми, кому она позвонит. Нита жалела, что сейчас их здесь нет, но еще больше жалела, что не отправилась вместе с Фабрисио, когда тот уезжал из Лимы, чтобы встретиться с ними. Теперь она бы даже не возражала против ареста своей матери.
Ну, может, немного.
– Извини. – Нита прижала колени к груди и положила на них подбородок. – Наверное, твоя мать тоже была занни?
– Да.
– Как они ее поймали?
Ковит поднял брови, и его губы сложились в кривую, самоуничижительную улыбку, словно говорившую: «Я бы с удовольствием тебя помучил».
– Я позвонил им и рассказал о ней.
Нита вытаращилась на него, как на привидение.
– Что?
Он небрежно пожал плечами, но она видела, что они напряжены.