– Это фатализм, – сказала Нита, но на самом деле не была в этом уверена.
– Вообще-то нет. Это факт.
Нита легла на пол и уставилась на люминесцентные лампы.
– Ты не можешь причинить боль людям, которых знаешь, да? А я – среди таких?
Он засмеялся, и этот смех прозвучал не так жутко, как она ожидала.
– Ты была в безопасности какое-то время.
– Прости, но я пока не буду включать свои болевые рецепторы.
Он фыркнул.
– Ты же помнишь, что я сейчас на другой стороне клетки?
Она повернулась к нему.
– Я уверена, что мы оба на другой стороне клетки.
Он улыбнулся, и Ните понравилась эта улыбка.
«Что ты делаешь, Нита? Ты сочувствуешь этому парню? Прекрати!»
В голове снова зазвучали крики – безумные крики Миреллы. Улыбка Ниты погасла, и улыбка Ковита исчезла вместе с ней.
– Извини. – Нита села, не зная, почему она извиняется.
– Все в порядке. – Ковит отвернулся. – Мне больше нравится, когда люди вспоминают, кто я такой. Единственное, что я ненавижу больше, чем демонизацию, – это когда люди активно игнорируют то, что я делаю, или пытаются найти этому оправдание.
– Я этого не делаю.
– Я знаю. – Его пальцы бегали по полу, рисуя фигуры на несуществующей пыли. – Ты когда-нибудь смотрела сериалы, где главные персонажи – серийные убийцы? «Декстер»? «Ганнибал»? Про сексуальных вампиров, которым мафия платит, чтобы те заманивали жертв? Люди выдумывают для серийных убийц всевозможные оправдания. «Все нормально, он убивает плохих парней». «Все нормально, потому что это произошло за кадром». Я их ненавижу. Я ненавижу, когда люди так поступают со мной. Когда они пытаются вызвать у меня сочувствие и оправдывают все решения, которые по сути аморальны.
Нита сглотнула, сложила руки на коленях и попыталась собраться с мыслями, а через мгновение заговорила:
– Нет, я согласна, это неправильно. Твои действия не вызывают сочувствия. И я думаю, что единственный человек, который пытается оправдать твой выбор, это ты сам.
Он моргнул и неуверенно посмотрел на нее.
– Ты мучаешь людей, чтобы выжить. Не только из-за необходимости, но и потому, что тебе это нравится. На этом рынке так много боли, что я уверена: ты мог бы найти себе пищу, если бы просто пошел прогуляться. Но ты решил не делать этого. Ты захотел сам готовить себе еду. – Нита встретилась с ним взглядом. – Я не думаю, что твое решение моральное.
Он немного помолчал, и его губы искривились в жестокой улыбке.
– Значит, ты считаешь меня чудовищем.
– Нет.
Его улыбка погасла.
– Нет?
– Я считаю чудовищем Рейес. Она не обладает сочувствием по отношению к другим – не только к заключенным, но и к своим сотрудникам. Она даже своих клиентов сможет убить, если будет нужно. Я не думаю, что в мире есть кто-то, на кого ей не плевать, и какие-либо черты, которые она бы не перешла. – Нита пожала плечами. – Я видела тебя. У тебя есть сочувствие. Ты просто решил проявлять его выборочно. Это совершенно другой выбор – человеческий.