Большая часть цветных изображений мужчин эпохи Генриха VII содержится в иллюстрированных рукописях. Эти роскошные, похожие на драгоценности творения рисуют мир, населенный красочно разодетыми молодыми мужчинами в обтягивающих плундрах, которые стали прообразом моды «мужчин в трико». Но эти образы всегда были идеализированными. Часто они стремились изобразить священное совершенство, гармонию, а физическая красота символизировала внутреннюю чистоту и благочестие. Цвета также имели символическое значение: зеленые плундры, например, указывали на юношескую силу, а красные обозначали страсть. Другие иллюстраторы сознательно стремились изобразить ливрейные цвета и геральдику определенных королевских и аристократических домов. Некоторые из изображенных нарядов и вовсе были чистой фантазией, имеющей мало общего с настоящей одеждой, и были олицетворением экзотического, чужеземного, исторического и мифического.
Письменные источники рассказывают другую историю. Анализ завещаний первой половины XVI века показывает, что лишь немногие оставляемые в наследство плундры были ярких цветов. В этой выборке завещаний преобладают завещания наиболее состоятельных членов общества, при этом горожан, а не деревенских жителей. Наиболее часто упоминаемым цветом плундр был черный, а вторым по популярности — белый. Яркие цвета изредка встречаются в завещаниях аристократии. Разумеется, не все в завещаниях упоминали свои плундры, а те, кто это делал, обычно не упоминали цвета (исследование Марии Хэйворд показало, что цвет упоминается лишь в 44 случаях из 247). Возможно, все остальные плундры не были окрашены специально и имели кремовый, бежевый, серый или коричневый оттенки, характерные для различных пород овец или натурального цвета льна. Скорее всего, ткань также влияла на то, как выглядели плундры. В 1520 году, когда семья Лестрейндж приобрела плундры для мальчика — помощника на кухне, они купили ярд «ворсистой шерсти». В 1558 году Роберт Дадли снабдил своих поварят руссетом — домотканой шерстяной коричневой тканью. Оба этих вида тканей дешевы, достаточно прочны, имеют небольшое количество ворса и сотканы свободно, так что могут тянуться; при всем желании, из-за толщины ткани из них не может получиться гладких, глянцевых, элегантных плундр.
О том, что произошло с дублетом, плундрами, плащами и мантиями к середине XVI века, можно понять по портретам Генриха VIII, который взирает на нас, стоя в полный рост, широко расставив ноги. Большинству мужчин было не по карману огромное количество ткани, уходящее на пошив такой широкой мантии в складку. Но можно создать подобный эффект, если раскрыть свою скромную мантию, чтобы были видны надетые под ним слои. В результате дублеты и плундры стали популярнее среди самых разных социальных слоев. Закон также стал уделять больше внимания деталям мужского костюма. Генриху VII было достаточно просто повторить сумптуарные законы, которые были приняты его предшественником; его сына куда больше заботила доработка и обновление этих постановлений. Через год после восшествия на престол он выпустил первые из четырех статутов об одежде. Больше всего внимания в нем уделено верхушке общества, — тем, кто непосредственно окружал самого короля. Но эти правила повлияли почти на каждого мужчину. Подавляющему большинству людей, работающих на земле — пастухам, рабочим и мелким фермерам, — было запрещено носить любые импортные ткани. А из местных шерстяных тканей им дозволялось довольствоваться лишь самыми дешевыми. Например, разрешалось носить сукно, только если оно стоило меньше двух шиллингов за ярд, а плундры должны были быть сделаны из ткани дешевле 10 пенсов за ярд.