Да нет у нее никаких зубов!
Но и того, что есть – мне хватит!
Я вырвала руки из сетки. Теперь уже ничего не важно. Сорву я ее или нет, прилипнет или нет, мне важно как можно скорее освободиться от этой дряни!
От правой руки к сердцу пополз тягучий холод. Медленный, неторопливый, острый, словно по венам поплыли осколочки льда и стекла. И я поняла, ЧТО это такое.
Это не попытка набрать силу. Это – ловушка.
Ловушка на таких, как я. Которые будут недостаточно осторожны и сделают такую глупость – дотронутся до сетки.
Черт бы побрал эту крашеную дуру!
Когда холод дойдет до сердца – я умру. Просто умру.
Ну уж нет!
Я – сильная! И не какой-то пакости меня сожрать!
Я уже уничтожила эти кляксы! Сейчас будет только чуть сложнее, я ведь сама – операционное поле. Но – не намного! Я – справлюсь! Я знаю, чего они боятся!
Одним движением я накрыла левой рукой черную кляксу. И попыталась вспомнить, как я боролась с той мерзостью на оборотне. Пальцы привычно (уже привычно) потеплели. Огня еще не было, но я знала – он не заставит себя долго ждать.
– Я сильнее тебя! Уходи!
Если бы Шарль не подхватил меня, я бы грохнулась на пол ангара.
Ощущение стало просто непереносимым. И мне показалось, что правую руку придавило громадным ледяным айсбергом, ломая кости и превращая мышцы в кровавую слизь. Из прокушенной губы потекла кровь.
Я не успею. Оно поставлено и настроено специально на таких, как я. Убирать его – мне работы на десять минут. А ему убить меня – на две минуты. Всего лишь две минуты…
Решение было как всегда абсурдным. Я резко провела рукой по лицу, собирая капли крови с подбородка.
И накрыла кляксу снова. Но уже – окровавленной рукой.
– Ты сильна. Но против своей крови, добровольно отданной крови, человеческой крови ты не устоишь! Кровью своей, силой своей, жизнью своей – сгинь, пропади! Растворись! Уходи!!!
Боль рванула руку ледяными зубами. Но на этот раз я не отступила.
Я не могла видеть своей ауры. Но отлично видела, как клякса начинает растворяться и опадать. А черные полоски, идущие от нее в разные стороны, растворяются, словно следы на песке, которые размывает прилив.
Я еще раз провела рукой по подбородку – и на загривок кляксе отправилась новая партия моей крови.
– Я – человек. И я сильнее! Сильнее, потому что в любой миг отдам свою жизнь за любимых и близких! За то, что мне дорого. А ты – ты всего лишь грязь и гнусь! И я уничтожу и тебя и твоего хозяина, – прошипела я.
Клякса корчилась. Боль не стихала, но сейчас, когда я знала, что это всего лишь предсмертные судороги, она была даже приятна. Ну ладно. Не приятна. Но терпеть можно было даже без крика.