А, да! А вот этот тип, который Саша – он на самом деле – Шарль и полудракон. Так что кто хочет повторить подвиг Добрыни Никитича – становитесь в очередь и платите за попытку по сто баксов с пока еще целого носа.
Так что рассказывать про Лаврика я не стала. Я опустила глаза и вздохнула.
– Вы же видите, Михаил… простите, отчества не знаю…
– Для тебя, Юля, можно просто – отец Михаил…
– Хорошо. Михаил Батькович.
Шарль за спиной фыркнул, но вмешиваться не стал. Поп (или кто он там по чину) покривился, словно я его масляной кислотой опрыскала, но ругаться не стал.
– Вы сами видели – с командой я не срабатываюсь. С этим блондинчиком у нас давние контры, с вашей экстрасенсихой – тоже. Единственные, с кем я еще так-сяк могу сработаться – это два Геннадия.
– Но их уровень силы – и ваш…
– Несопоставимы. Но они, по крайней мере, не задирают нос. А мне не приходится постоянно и принудительно опускать его.
– Я могу поговорить с…
Я подняла руку.
– Добровольно-принудительная работа никого до добра не доводила. Вы же знаете. Кстати, Геннадиям я рассказала все, что произошло.
– А персонально мне ничего не хотите добавить?
Я пожала плечами.
– Что я могу? Я же не специалист. Я еще маленькая! Но я вижу, что из девчонки выкачали все силы. И жизненные, и сколько их там было. Не могу предположить, почему именно она стала жертвой. С кем она могла пересечься – и где? Мы учились вместе – и никаких особых талантов она не проявляла. Вообще – о мертвых либо хорошо, либо ничего, но Наташка была поразительно бездарна в учебе. Силы я в ней тоже не чувствовала.
– Она была хорошей девушкой, Юля. Как ни странно, она была очень верующей.
– Это совершенно не мешало ей гадить всем окружающим. Не исключено, что именно поэтому когда потребовалась жертва, взяли именно ее. Мне жаль ее родителей, но на курсе никто особенно горевать не будет.
– Вы стали жестоки.
– Мы и были. А хотите вырастить популяцию добрых людей – поместите нас в другие условия. Так, чтобы нам не приходилось каждый день бороться за существование.
– Вам и не приходится.
– Правильно. За него боролся мой дед. И я знаю, какого труда ему стоил, да и стоит «Леотранс». И не только труда. Сил. Нервов. Жизней моих родных. Отца убили из-за этой фирмы. А вообще – мое мнение вы знаете. Поймете, что означает эта символика – узнаете и все остальное. Прощаемся?
– Юля, вы уверены, что не хотите остаться?
– Понаблюдать за процессом выноса трупа? Всю жизнь мечтала. Только извините – полиэтиленовым пакетом не запаслась, блевать некуда.
– Я не о том. Я могу поговорить с нашими экспертами, вы можете съездить с ними в кафе, посидеть, пообщаться, полагаю, вам будет полезен обмен опытом…