Вот одна интересная деталь. В своих «Записках» Видок вдруг бросает, словно невзначай, по поводу разбойничьих шаек, с которыми он как-то был связан:
«Я знал, что остатки шаек, образовавшихся под названием Рыцарей Солнца или Общества Иисуса, в ожидании политической реакции, коль скоро правительство этого пожелает. Единственный извинительный предлог для их разбоя — роялизм — более не существовал…»[49] Это замечание относилось к тому времени, когда он уже прервал свои отношения с героями преступного мира.
Рассказывает он так же, как его едва не убили в одной из таких шаек: один из разбойников опытным глазом заметил клеймо каторжника на его нижнем платье.
Атаман тут же обвинил Видока, недавно прибившегося к шайке, в том, что он — полицейский агент. Как же ещё мог оказаться в их рядах беглый каторжник? Видок в тот раз спасся чудом. Ему кое-как удалось убедить атамана (тет-а-тет), что он никакой не агент, просто повезло сбежать с галер… Странно, что преступник, по малейшему подозрению готовый убить Видока, столь же быстро стал ему доверять.
Видок добрался до родного Арраса. Здесь его встретила постаревшая мать.
Он узнал, что отец его незадолго до того скончался. Мать умоляла своего непутёвого любимца образумиться и остаться с ней. Пусть под другим именем — она готова была скрывать его от полиции и знакомых. Видок в какой-то момент заколебался.
Но, пожив немного в родном городе, он столкнулся неприятным обстоятельством. Сомнительная слава его достигла и Арраса. И местные полицейские имели предписание о розыске опасного преступника Эжена Франсуа Видока. Его несколько раз задерживали, но всякий раз отпускали, не имея подтверждений тому, что задержанный господин и есть разыскиваемый Видок. Тут выручал неоднократно отмечавшийся современниками артистизм Видока, его привычка к мгновенным преображениям. Он даже разговаривать умел на диалектах различных провинций и земель, так что его принимали то за южанина, то за уроженца Иль-де-Франс, то и вовсе за испанца или голландца.
Но, в конце концов, спустя неполный год, удача отвернулась от него. Он был, в очередной раз схвачен и заключён в тюрьму. Сначала в самом Аррасе, затем в Бетюне и наконец в Дуэ. Из тюрьмы Видок бежит, прикинувшись инвалидом.
Он почувствовал, что север для него становится слишком опасным. Пробыв короткое время в Париже, Видок устремляется дальше на юг — в Лион. Он обосновался в таверне некоей Адели Бюффон. Таверна служила убежищем и логовом преступников всех мастей, местом их встреч, словом — настоящей «воровской малиной». Здесь Видока приняли с почётом и уважением, свели с известными грабителями и… при первой же возможности благополучно сдали полиции. «Король риска» оказался, в который уже раз, за решёткой, в лионской тюрьме Роанн — на этот раз благодаря собратьям по ремеслу.