— Наверняка же, — продолжил он теперь, — сохраняются какие-нибудь остаточные поля, которые вы чувствуете, или что-то в этом роде. Обидно будет, если не поделитесь.
— У вас есть предположения? — поинтересовался Бецалин.
— Моей фантазии не хватит, чтобы придумать вам роль под стать. Даже если обратиться к классике — надеюсь, вы помните эту песню Высоцкого? — знаете, о воплощениях в баобаба, в пса… С вами эти формы как-то не вяжутся.
— Там была ещё и свинья.
— Да вы и в свиньи не годитесь.
— В этой жизни?
— Браво! — воскликнула Мария, и все расхохотались.
— Слишком высокий темп, — смутился Дмитрий Алексеевич. — Простите.
— Хорошо, перейду на адажио. Да мне, собственно, и говорить не о чем, ни о каком прошлом. Я только и умею, что передавать энергию: получить и отдать пациенту, вы же знаете. Путь этот тёмен для меня… О! Вот, пожалуй, что: путь. Что-то в этом роде было. Но это как у гадалок: упомянут «казённую дорогу» — и конечно же, какая-нибудь дорога да выпадет. А я… Возможно, я был ходоком (или как это называлось?) при китайском императоре. Бродил себе по какой-нибудь пустыне Гоби…
«Мы могли бы и встретиться там и тогда», — пришло в голову Дмитрию Алексеевичу.
— Кстати, о национальном вопросе, — поднял палец Литвинов.
— В тех жизнях его не существовало.
— Ещё как существовал! — возразил Захар Ильич. — Иначе мы бы тут не оказались. Кстати, я всё порываюсь пояснить: прошлой жизнью мы зовём то, что было до отъезда.
— Двух жизней не даётся никому, — заявил Литвинов.
— Какая новость! Просто одна из них не была жизнью, — пожала плечами Мария.
— Двум жизням не бывать, а одной не миновать, — заметил Бецалин.
— Я хотел сказать иначе, — поморщился Михаил Борисович, — но вы, Альберт, всё шутите, вразнобой и невпопад: то разглагольствуете о старых воплощениях…
— Нет, это — Дмитрий.
— …то сокрушаетесь, что не миновать — единственного. Честно говоря, первая ваша позиция увлекательнее, недаром это — модная тема. Увы, к большому, быть может, сожалению, она сейчас для нас с вами не имеет значения. Вот вы, Дмитрий, подтвердите, вы серьёзный человек.
— Что это вас так вдруг задело, что вы бросаетесь искать истину прямо сейчас, на улице? Дело всего лишь в том, что каждый хотел бы досконально знать своё прошлое, в том числе и далёкое, среди баобабов, а значит — быть уверенным, что у него есть и будущее.
— Подходящее место для подобных речей, — поведя рукой, заметил Бецалин. — Но…
— Вы же не нашли пивную, — напомнил Литвинов.
А Дмитрий Алексеевич продолжил вместо Бецалина:
— …но ведь существует же внутри нас нечто, кроме, скажем, мяса и каркаса, позволяющее каждому ощущать себя в мире.