Ёлочка так и осталась лежать на улице.
Это был уже второй Новый год, встреченный в Германии. Первый наступил в деревне (или, как он называл, по настроению, то — на даче, то — в ссылке), и там комендант не просто пристроил огни на росшей во дворе голубой ели, но и, зная обычаи своих постояльцев, справился, когда потом можно будет снять гирлянду. Остановились на пятнадцатом числе. Во второй раз смена года стала испытанием из-за пальбы: до самого утра взрывались петарды, с воем летали неяркие ракеты, и Захар Ильич говорил, путая простые понятия:
— Какая нетипичная зима! Вместо того чтобы поскрипывать снежку, а лишним звукам гаснуть в сугробах, тут от земли пахнет серой.
Местные жители тоже считали нынешнюю зиму нетипичной — из-за холодов. Захара Ильича выручала ушанка, которую в прошлом году так и не пришлось доставать из чемодана. Немцы легкомысленно ходили в джинсах, в курточках из плащовки, с открытыми шеями, — Захар Ильич подозревал, что — в том же платье, что и в летнюю непогоду, и ужасался при виде девушек в митенках вместо перчаток (но, правда, и в свитерах с длинными, как у Пьеро, рукавами). Те, кажется, чувствовали себя в такой одежде прекрасно, но, будь они его ученицами, он велел бы им являться на уроки на час раньше, чтобы успели отогреться пальцы. Увы, не он учил их.
Пока что он надумал поучиться на старости лет и самому — записаться на курсы немецкого языка — платные, оттого что заниматься вместе с обитателями хаймов его не брали из-за преклонного возраста. Деньги пришлось бы платить совсем небольшие, и смущала его лишь отдалённость заведения: добрых полчаса езды (пустяк в прежней жизни) виделись ему, уже привыкшему к местным преувеличенным меркам, изрядною дорогой.
В первый раз — записываться — он поехал с собакой.
Место было живописным: край города, речка — мелкая и живая, лесистый холм сразу за последними домами; всё портило только непомерное движение по улице, неподалёку от этого места вливающейся в автостраду и несущей на себе одну за другой тяжёлые фуры. Захар Ильич пожалел, что взял Фреда, вынудив его сейчас дышать скопившимися у земли выхлопными газами.
Впереди, собравшись в тесный кружок, колдовали над чем-то мальчишки.
Когда Захар Ильич миновал их, прямо под ногами взорвалась петарда. Фред, шедший по самой кромке тротуара, шарахнулся, вырвав поводок, в сторону — на проезжую часть, под колёса настигавшего сзади огромного грузовика. Захар Ильич отпрянул и сам, оглядываясь не в сторону хлопка, а на собаку, — туда, где уже никого не было, ни одной живой души. Он ничего не разглядел, оттого что вся картина мгновенно застлалась ярким чёрным светом. Он, кажется, зажмурился, а когда снова открыл глаза, свет был уже белым и падал — на белые предметы: потолок, стены, шторы, бельё, небо за окном; то же, что размещалось под небом, оставалось невидимым из-за высокого подоконника.