– Ну, видите? – забормотал Брант, по-прежнему не отводя глаз от ножа. – Это же зеркальник. Она без чувств и принимает облик тех, кого видела недавно. Ну, вы же видите, что это не Леона?
Арман выдохнул. Его даже качнуло, он вовремя оперся рукой о дощатую стену. Отвернулся. Почему-то вид того, как сквозь одни черты всплывают другие, вызывал легкую тошноту.
– Она жива? – спросил глухо.
– Жива, жива, только без сознания. Досталось ей, похоже, от вашей Леоны.
– Приводи ее в чувство, – сказал Арман. – И где Леона?
– Льесс Линто… ваше величество, – простонал Брант, – я понимаю, что слишком много прошу. Но Эрике нужен лекарь. Или…
И такой красноречивый взгляд. Арман лишь вяло подумал о том, откуда его секретарь разузнал, что королевский оборотень – маг Жизни.
Пошарив в поясной сумке, Арман извлек жестянку с модификаторами, а из нее, в свою очередь, коробочку с нейтрализатором. Это были белые горошины, возвращающие оборотня к исходному дару, и Арман совершенно не любил ими пользоваться, потому что после них его мучили дикие мигрени. Но Брант, избитый, окровавленный, смотрел так, как будто распластанная Эрика с разбитым лицом являлась для него высшей ценностью. И поэтому Арман проявил слабость, недостойную короля. Вместо того чтобы отвернуться и дать девушке просто умереть, он положил на язык две пилюли и раскусил их, глотая обжигающую горечь снадобья. Деревянные стены привычно дернулись, потом вернулись обратно, и Арман склонился к Эрике.
Да, ее знатно приложили по голове. Ему даже показалось, что висок вмялся внутрь черепа, но потом он решил, что все-таки это игра света. Лицо Эрики все еще менялось, являя какие-то малознакомые, чужие лица. Среди прочих Арман узнал лицо одного из часовых, которого частенько видел во дворце.
– Ну что же вы, – прохныкал Брант, – умирает ведь!
– Помолчи, – хмыкнул Арман. – Я бы на твоем месте подумал, как ты сможешь объяснить мне, зачем я это делаю.
– Ваше величество великодушны, – быстро забубнил Брант. – Вы не дадите умереть юной девушке, которая виновата только в том, что не захотела стать вместилищем старой паучихи.
– Фокус твоей юной девушки стоил жизни и воспоминаний другой девушке, – недовольно ответил Арман. Зря так сказал, потому что снова взметнулось в душе чувство вины перед Леоной. А Эрика… Что Эрика? Она сделала то, на что у других кишка была тонка. В том числе и у него.
Переговариваясь с Брантом, он опустился на колени рядом с Эрикой, положил пальцы по сторонам еще теплого лба и прикрыл глаза. Дар Жизни в груди вяло шевельнулся и потек, словно густая патока, медленно и неохотно, вниз по рукам. Арман, считывая Эрику, видел, что действительно кости проломлены от удара, что мозг отек и давит на стенки черепа и что даже с лекарем Эрика вряд ли очнется, а с магом Жизни… ну, хорошо будет, если овощем не станет, как Витта.