– П-правда, – прошептала она, совершенно не понимая, что за всем этим последует.
Страх сковывал тело, и от ужаса Леона совсем забыла о том, что голая.
Голован вдруг рассмеялся – как напильником провел по ржавой трубе. А затем, повернувшись, изо всех сил пнул пленника.
– Некроманты не проклинают! Что, взял? Я не дурак. Я знаю, что умеют некроманты. А за то, что ты мне соврал, расплатишься вдвойне. Сперва мы по кругу пустим твою цыпу, а потом и тебя. Мальчики будут не против, так, мальчики?
Леона была готова выть от безысходности. Надо было что-то предпринять. Очень быстро. Но что она могла?
– Моя сумка, – прохрипел Арман. – Леона… модификаторы… в банке. Мне… в рот.
– Что он там несет?
– Да он со страху помешался, парни! Давайте посмотрим, может, у него и в штанишках мокро?
Леона задрожала. Да, им было очень весело. А сумка Армана лежала на столе. Как до нее добраться? Она не знала, что такое модификаторы. Это то, что сейчас необходимо Арману, чтобы он освободился от пут? Невозможно…
«Думай», – приказала она себе. Что-то нужно придумать. Но что?
«Мамочки», – всхлипнула она. Сейчас… они отсмеются. И тогда… И Линто ничего не сможет сделать.
Внезапно что-то тяжело ударило в запертую дверь. Голован мигом подобрался, махнул рукой парням – те двинулись к выходу из номера.
Бум! Дверь затрещала.
– Это еще кто? – Голован стремительным движением выхватил нож из-за голенища сапога. – Парни, нам не должны были мешать. Это кто-то чужой. Не открывайте! Мы их встретим…
У Леоны было несколько мгновений. Она понятия не имела, кто ломает дверь, но одно знала точно: королевский оборотень не должен оставаться беззащитным. Вскочив, она ринулась к столу, схватила сумку…
Бум!
Затрещали петли, выдираемые из дерева.
…упала на бок рядом с Арманом, трясущимися руками расстегивая пряжку. Успела нашарить круглую баночку с завинчивающейся крышкой. А еще успела увидеть его взгляд, совершенно дикий. Но там, в глубине темно-серых глаз, страха не было, лишь злость, яркая, жаркая, сродни страсти.
– Молодец, – шепнул Арман, – быстрее.
Раздался треск, грохот. Дверь сорвалась с петель. И следом раздался дикий, нечеловеческий вопль.
Леона не смотрела, что там. Видела только бледное лицо, глаза, совершенно черные от расширенных зрачков, и трясущимися руками отвинчивала крышку.
– Красные давай, – шепнул Линто, – ну же!
На ладонь Леоне выкатилась пара пилюль, серая и алая. Она схватила алую и сунула Арману в рот. Он сразу сжал челюсти, раскусывая. Зрачки вмиг сжались до булавочных головок, взгляд стал колючим и расчетливым.