Когда Арман вышел, ее начало потряхивать от волнения. Теперь уже казалось, что она сделала совершенно никчемную безделицу, и вообще, все это просто смешно.
Но все-таки Леона сглотнула вязкую слюну и спросила:
– Как там Рекко?
А в потной ладони зажат амулет, пропитанный магией некроманта.
Арман почесал отрастающую бороду, стянул куртку и бросил ее прямо на пол. Рубашку он не достирал толком, и вся грудь была в багровых разводах.
– Рекко в порядке, – он улыбнулся, – завтра утром вылетаем во дворец.
«Так скоро!»
Леона поникла. Но надо было все-таки сделать то, что собиралась, вручить амулет.
– А вы, льесса? Как провели день?
Он словно подталкивал ее к действию, и Леона решилась.
– Хорошо, льесс. Я, знаете… – запнулась, закусила губу. Нет, просто нет сил сказать ему!
– Что?
– Я тут сделала кое-что для вас, льесс Линто.
– Та-ак, – протянул он, шагнул ближе, огибая кровать. – И что же это?
Совсем засмущавшись, Леона опустила глаза и протянула изготовленный амулет Арману.
– Знаете, я вот подумала… Моя сила, которая выплеснулась случайно, вас не тронула. А вот если бы на моем месте был кто-то другой… В общем, вот. Как раз для таких случаев. Магия некроманта больше не причинит вам вреда.
Она, сделав глубокий вздох, все-таки подняла голову и встретилась взглядом с Арманом. От внезапно подкатившего ужаса голова закружилась. Оборотень смотрел… Боже, как он смотрел! Так, словно был готов ее съесть, таким голодным взглядом.
– Я… – Леона запнулась, сделала еще один глубокий вздох и произнесла: – Я желаю вам добра, льесс.
– Мне? – одними губами произнес королевский оборотень. – Почему?
О, как много могла бы сказать Леона, если бы совладала с бушующим ураганом чувств и облекла бы его в слова. Но то, что творилось в душе, не находило пока что отклика в рассудке, и поэтому Леона, окончательно смешавшись, промямлила жалко:
– Вы… достойный человек, льесс.
– Я? Достойный?
Горький смешок. Арман тряхнул головой, а затем внезапно шагнул, даже не глядя на кулон, мгновенно сокращая расстояние между ними. Леона заглянула ему в лицо… бледный, даже щека нервно подергивается.
И, понимая, что сейчас окончательно растеряет даже те крохи уважения и благодарности, которые, возможно, он к ней питал, прошептала:
– И вы нравитесь мне, льесс.
Вот и все. Сейчас он рассмеется, повернется и уйдет. Руки Леоны бессильно упали, она опустила голову… чтобы в следующий миг быть объятой горячим вихрем. Линто обхватил ее талию, другой рукой поднял лицо за подбородок, с силой прижимая к себе. Глаза его сделались совершенно дикими, пугающими.