Обозвали мы ее так между собой из-за сплошь стеклянных витрин во всю стену, на самом же деле на вывеске заведения значилось совершенно иное название, которое я и припомнить-то не могу уже. Однако после дефолта оно быстро закрылось. Вместо кафе там открылась чебуречная, а затем, лет через пять, раскрутившийся владелец организовал в том же помещении кальянную. Кальянная со временем перепрофилировалась в антикафе, а еще несколько лет спустя там пытались открыть какой-то быстропит. Последний же раз, когда я проезжал мимо, там уже был какой-то лаундж-бар, что бы это ни значило.
Близился вечер, и уплотняющиеся пробки из автомобилей спешащих по своим уютным гнездышкам москвичей грозили закупорить дороги вообще намертво. Но, даже несмотря на сгущающиеся заторы, я успел прибыть гораздо раньше Галиуллина, хоть ему до «стекляшки» было почти в два раза ближе.
Расположившись в заведении, которое теперь стало ирландским пабом, я заказал себе стакан «колы», чтобы немного скрасить ожидание. Но не успел допить и до половины, как в дверях показался знакомый силуэт.
Окинув взглядом зал, Дамир безошибочно вычленил из десятка других оккупированный мною столик и, особо не мешкая, сразу двинул ко мне.
– Опять гадость свою хлещешь? – Кивнул он на мой стакан с «колой», поджав губы, будто я пил человеческую кровь, а не популярную газировку.
– Не гадость, а напиток богов! – парировал я, прикладываясь к прохладному стеклу стакана, прикрывая в удовольствии глаза.
– Блин, Секирин, я просто поражаюсь, как ты умудряешься несметными литрами эту отраву поглощать, а выглядеть при этом как с обложки спортивного журнала. Признайся, ты на анаболиках сидишь?
– Завидуй молча.
– Ха, значит, все-таки сидишь! – Победно ухмыльнулся майор, будто раскрыл самое важное дело в своей жизни.
– Дамир, сейчас есть разговор поважнее. Ты мне лучше объясни, почему мне звонит ФСБ и спрашивает про Свиридова?
Все приподнятое настроение Галиуллина испарилось, как плевок в раскаленной пустыне. Его эмоции, если так можно выразиться, обрели опасную остроту и угловатость. Испуская волны настороженности и опаски, он переспросил:
– Что? ФСБ?! Серж, ты шутишь надо мной?
Вместо ответа я прямо взглянул ему в глаза.
Не выдержав прямого противостояния и спрятав взгляд где-то в области столешницы, Дамир потер шею.
– Да-а… вижу, что не шутишь. Тут, знаешь ли, какое дело… тот убитый, который Свиридов, он был не просто…
– Он был заместителем председателя Следственного комитета, – перебил я полицейского, – мне это известно. Давай ближе к делу.
– Что?! – Галиуллин вытаращил на меня удивленные глаза. – Знаешь?! Откуд… ТВОЮ МАТЬ! – На наш столик осуждающе оглянулось несколько посетителей. Дамир немного смутился и продолжил уже гораздо тише: – Секирин, какого хрена?! Я же тебя предупреждал, не спрашивай лишнего! Что ты еще узнал?