– Я провожу Эннари, – объявил Калеб, к огромному дедовскому удовольствию.
Он попытался встать. Тут-то его и ждал сюрпризец! Замечательный, красивый пиджак, ладно облегающий широкие плечи владельца, намертво прирос к обивке стула. Вообще не оторвешь! В прошлый раз Холт потерпел фиаско, пришлось рубашку срезать ножницами. Что сказать? Высший балл по преобразованию материалов мне поставили не за красивые глаза.
– Какого… – дернулся Калеб, понимая, что вряд ли проводит невесту в гостевую башню.
– Ты же сказал не тратить время на сапоги, – склонившись, прошептала я ему на ухо. – Если не дотянешься до спины сам, то попроси кого-нибудь убрать чары. Ну… вдруг удастся?
Он резко схватил меня за руку, не позволив выпрямиться, и тихо, но настойчиво велел:
– Эннари, просто сними заклятие.
Если бы в его глазах не плескался смех, я восприняла бы слова всерьез.
– Просто сними пиджак. Или оставить пиджак болтаться на стуле унизительно?
– Послушай, маленькая ведьма, ты напрасно меня дразнишь…
– Ох уж эти многозначительные паузы. Мне уже можно бояться? – ответила его же фразой и вновь обратилась к родственникам, делающим вид, будто им совершенно безразлично, что мы творим в своем углу стола: – Спокойной ночи всем и приятного аппетита.
Уверена, что после сегодняшнего ужина у большей части замка случится несварение.
– Боже мой, Калеб, какие же вы все-таки милые, – догнал меня вздох тетушки Летисии.
Я топала по коридору и больше не пыталась сдерживать издевательскую ухмылку. Все-таки живой гримуар умел подкидывать отличные идеи, только зря обругала. Своего жениха я собиралась торжественно вручить Люсиль. Пусть Эбигейл кусает локти от ревности!
Складывался забавный четырехугольник: две кузины-подружки, будущая теща Мириам, знающая толк в том, как довести человека до трясучки, и один наглый тип, ни с того ни с сего решивший, будто из темных чародеек выходят послушные супруги. Просто блеск! Уже предвкушаю, какая начнется грызня. Жаль, буду очень далеко и не узнаю, чем закончится битва. Впрочем, по привычке соврала. Совершенно не жаль!
Добравшись до комнаты, я закрылась на замок и снова разложила колдовскую книгу.
– Брунгильда, пробудись.
Брунгильда, что совершенно не удивляло, была обижена. В отличие от людей живые гримуары продолжали злиться, пока у них не попросишь прощения.
– Ты давала прекрасные советы, а я отказывалась прислушиваться. Прости.
В смысле, пока от всей души не попросишь прощения.
– Прости, что обозвала тебя дурой. Я была не права.
Немножечко самоунижения в общении с обидчивыми книгами тоже не помешает.