— Но что я могу сделать? — принц остановился у изображения умирающей в лапах льва Святой Ульги и склонил голову. — Завтра я еду в Шагурию по его просьбе, после возвращения я поговорю…
Теодор молча окинул Алекса взглядом и покачал головой:
— Ваше Высочество, словами изменить вы ничего не в силах.
— Но что мне делать? — Алекс посмотрел в глаза доминиарха, не разглядев в полутьме, что они выражают. Теодор в ответ бросил лишь одно слово:
— Ждать.
***
— Оскар Мирн к Его Величеству! — объявил лакей, вернувшись из приёмной в кабинет короля.
— Пусть войдёт! — Айварих обхватил голову руками: в последнее время она жутко болела. Кьяран без толку разводил руками — Айварих в конце концов выгнал его со службы. Энгус Краск посоветовал нового лекаря, который вылечил ему простату и избавил от постоянных мигреней.
Звали нового лекаря Карл Немой. Он и впрямь оказался немым — Краск заверил, что так тайны пациентов никогда не достигнут чужих ушей. Поначалу лекарь показался Айвариху жалким, немощным — маленький, сухой, почти безволосый, — но вскоре король проникся его способностями, а молчание Карла успокаивало не хуже его лекарств. Собственно, Карл не столько использовал привычные снадобья, сколько руки. Его невероятно твёрдые пальцы касались головы, нажимали в некоторых местах, и вскоре приходило облегчение. Айварих засыпал иногда во время лечения, просыпаясь бодрым, как в юности. Айварих благодарил Бога, что нашёл такого умельца, даже если физиономия Карла напоминала высохший виноград, и он порой просил позволения сидеть в присутствии короля, потому что его шатало от слабости как пьяного. Всё это пустяки по сравнению с его талантом ослаблять боль.
— Ваше Величество, благодарю, что приняли меня! — Айварих отвлёкся от головной боли. Надо побыстрее избавиться от Оскара Мирна и позвать Карла. Что ему опять надо, этому Мирну? Сколько можно об одном и том же?
— Я хотел попросить разрешения поставить пьесу, Ваше Величество.
— Пьесу? — Айварих даже забыл о боли от неожиданности.
— Да, Ваше Величество, пьесу о короле Райгарде и его несчастном племяннике Байнаре.
— Кажется, Алексарх говорил, что ты целый трактат на эту тему пишешь?
— Я его написал, но боюсь, мало кто его прочтёт. Поэтому я подготовил пьесу.
— Слава Монаха покоя не даёт? — Пьеса Сильвестра с лёгкой руки короля путешествовала по городам и весям, развлекая публику, которой мало было дела, что вскоре после постановки у соседних монастырей начинались проверки, конфискации, и заканчивалось всё приказом о закрытии монастыря. Казна пополнялась, это не могло не радовать.