— Помоги ей, Мая, сделай что-нибудь! Она умирает!
Самайя увидела кровавые пятна, королеву в беспамятстве, укрытый простынёй кровавый холмик на постели. Между холмиком и королевой тянулась какая-то верёвка.
— Надо резать, — деловито сказал Дим.
— Что? Что резать? — вздрогнула Самайя.
— Это, — Дим ткнул рукой в верёвку. — Это называть…
— Пуповина, — процедил Рик. — Этот урод Кьяран даже её не перерезал.
— Ты можешь это сделать? — дрожащим голосом спросила Самайя Рика. Тот замотал головой, испуганно глядя на королеву.
— Я не осмелюсь, ты что? Это дело Кьярана. Куда эта лекарская сволочь подевалась? — вырвалось у Рика.
— Дим, милый, сделай, пожалуйста, что надо, — Самайя умоляюще обратилась к Диму. — Спаси их!
— Ребёнок умер, — Рик сглотнул, сдерживая слёзы. — Она тоже, наверное, умерла… И они все её бросили…
— Дим, не стой столбом! — Самайя чувствовала, что вот-вот зайдётся в истерике. — Спаси её!
Дим подошёл к постели, без колебаний взял руку королевы, потом наклонился и послушал ей сердце.
— Она скоро умирёт, — сделал он вывод. — Терять много крови.
— Не дай ей умереть, Дим, умоляю! Рик, скажи ему, — Самайя обратилась к Рику за поддержкой, впервые назвав его по имени.
— Дим, ради меня, ради неё, сделай что-нибудь. Она не должна умереть! — Самайя трясла Дима, который явно был не слишком доволен. Он хмуро смотрел на королеву бесстрастными глазами, прищурив их так, что они почти скрылись под веками.
Наконец Дим пожал плечами и пристроился на кровати, вытаскивая бутыль с какой-то настойкой и нож. Он откинул окровавленный подол платья и положил руки на живот Катрейны. Рик оторопел от такой наглости, но не вмешивался, наблюдая за Димом и время от времени выполняя его распоряжения. Никто так и не пришёл до тех пор, пока Дим не сказал, что королева вне опасности.
***
Катрейна под наблюдением Кьярана приходила в себя после родов несколько недель. После случившегося Самайя почти не покидала королеву в течение дня. Не раз в бреду или во сне королева упоминала мужчину, которого когда-то тайно любила. Она называла его Рэй, шептала его имя чаще, чем имя мужа. Катрейна даже пересказала письмо с признанием в любви: однажды она написала его, так и не отправив. Айварих заходил пару раз, ухудшив состояние жены придирками и обвинениями. Катрейна после его ухода плакала, начинала задыхаться, а Самайя старалась найти слова, чтобы помочь бедной женщине отвлечься от трагедии. Дим давал советы издали. По его настоятельной просьбе ни Рик, ни Самайя никому не сказали, что он спас жизнь королевы.
Как-то, выходя из дворца, Самайя увидела Ноэля, который быстро подошёл к ней и отвёл в сторону. Отец Рика хотел знать, каково состояние Её Величества, и попросил передать королеве письмо. Самайя согласилась и на следующий день принесла два письма Катрейны. Ноэль снял перчатки, развернул одно из них и прочёл его тут же, на зимнем ветру и морозе. Насколько она заметила, письмо начиналось со слов «Милый друг, не знаю, сколько ещё мне отпущено».