А на следующее утро я слёг. Меня натурально покинули силы, как будто вышел воздух из пробитого шарика. Началось всё с высокой температуры, а далее я вообще начал периодически выключаться. Впадал в беспамятно, если выражаться языком этого времени. Вольф поил меня какими-то микстурами, когда я приходил в себя. Но никакой пользы они не приносили. Может моя небольшая командировка в это время закончилась, и пора возвращаться в своё? Или пора отправляться туда, где я должен был оказаться сразу после того, как меня сбила машина. Удар я получил сильный, ещё и в дерево влетел, по идее с таким травмами долго не живут.
Эпилог.
Очнулся утром в своей новгородской спальне. Вернее, просто проснулся и чувствую себя нормально. В комнате было светло, будто за окном не февраль в Новгороде, а июль в тропиках. Организм сигнализировал, что нужно освободить кишечник от плодов его жизнедеятельности. Аккуратно сел на кровати и начал искать взглядом тапки. В принципе, можно и босиком пройтись, в комнате тепло, просто привычка. Сунул ноги в недавно сделанные по моему заказу войлочные тапки «бабушкина радость». Встал на прикроватный коврик, меня слегка качнуло, аж в глазах потемнело. Облокотился на стоящий рядом с кроватью стул и пошёл в смежную комнату, где располагалась уборная.
Не знаю, сколько я провалялся, но тело затекло и меня слегка пошатывало. Сделал свои дела, вымыл лицо и вернулся в кровать и накрылся одеялом. Одежды на мне не было, под простынёй ощущалась какая-то плотная ткань, типа пелёнки, наверное. На полке перед зеркалом лежало несколько писем, перетянутых шнуром и большой бумажный свёрток. Тут в дверь кто-то сначала поскрёбся, а потом она начала медленно открываться. В проёме появилось заспанное лицо Первушина, которое тут же озарилось улыбкой.
– Очнулись, Ваше Высочество, – не то спросил, не то констатировал Иван и буквально влетел в комнату.
Следом забежал также улыбающийся Дугин, а за ним Некрасов с Ильиным. Приятно, чёрт возьми, что есть люди, которые искренне за тебя переживают. Чувствую, что сам начинаю улыбаться в ответ. Только у Ильина улыбка больше похожа на оскал, лицевые мышцы явно не знают, что это такое и выглядит он диковато.
Самый последний в спальню зашёл Вольф с учеником, который растолкал всех остальных и подошёл к кровати. Доктор сел на стул, поставил на столик свой чемоданчик и пристально посмотрел на меня.
– Судя по всему, чувствуете вы себя лучше. Жар спал ещё вчера, сегодня мы и ожидали улучшения. Как же вы всех испугали, Ваше Высочество, – произнёс Вольф, – Давайте я вас послушаю, но сразу рекомендую строгий постельный режим, до окончательного выздоровления.