– Вы, наверное, зададитесь вопросом – не выгораживаю ли я православную церковь? Не буду говорить за греков, там всякое бывало, преступлений тоже хватало. Но я не слышал, чтобы православные массово сжигали людей, убивали десятки тысяч отклонившихся от генерального пути или пытали своих женщин за природную красоту. И ещё не помню, чтобы православные начинали религиозные войны. Я вам так скажу про нашу церковь. В своё время церковь была едина с народом. И именно православие сохранило наш народ, нашу культуру и наши обычаи. Именно вера позволила нам избавиться от ига татар, поляков и много кого. Но наша церковь никогда не крестила народы огнём и мечом, – продолжаю я, глядя в глаза Головиной.
– Падение и разложение нашей церкви тоже имело место и сейчас всё не так гладко как бы хотелось. Никон[31], одержимый жаждой власти и подталкиваемый греческими интриганами, многие из которых были агентами Рима, просто уничтожил нашу церковь. Именно так. Раньше наша церковь была в первую очередь русской, а только потом православной. Но кому-то это мешало. Теперь разрушена русская церковь, а русское православие в расколе. Тысячи людей бежали на Дон и Волгу или в другие страны. И с этим необходимо, что-то делать в ближайшее время. Но при всём при этом, наша церковь не оскотинилась до такой степени, чтобы призывать уничтожать собственный народ.
Под пристальными взглядами всех присутствующих делаю ещё глоток чая. Чувствую, что наговорил минимум на выволочку от Екатерины, но продолжил.
– Я не призываю вас завтра начать креститься двуперстно, – говорю, глядя на Головину, – Но вы достаточно образованная и самое главное не бедная женщина, чтобы добраться до источников. Может, вместо того, чтобы увлекаться иностранными веяниями вроде масонства и прочей мистической чуши, подумать о собственной стране? Очень легко поддаться чьим-то увещеваниям и принять сторону католичества. Но почему не попробовать изучить свою собственную историю, в том числе церкви?
Занавес. Штирлиц откровенно провалился. Никогда Константин не поднимал такие вопросы и тем более выступал в роли пламенного оратора. Плюс фактор возраста, совсем забыл, что мне сейчас семнадцать лет, а не сорок. Не может быть у юнца такого багажа знаний и чёткости суждений. Слухов и пересудов теперь не оберёшься. К скверному характеру Константана привыкли и относились снисходительно, а может, даже презрительно. Но потерпят ли все придворные группировки, ещё и иностранные державы деятельного и грамотного Константина, с явным уклоном в патриотизм? Переборщил я с высказываниями, и это, мягко говоря. Плюс занесло меня на чужую поляну. Тема церкви была очень скользкой. И чего я перескочил на историю сам не пойму. В конце выступления, логики в моих словах было в разы меньше, чем пафоса.