— Не привык еще, командир, — хмыкнул кто-то из ребят. Привыкнешь здесь…
Пока Зимин допрашивал немцев, остальные собрали оружие, спрятали под куст «готового» фрица и ощетинились стволами во все стороны. Вано подхватил вражеский пулемет. Здоровья в грузине на четверых, пускай таскает. Я уже освободил и так не шибко нагруженный желудок, и прислушался к допросу пленных, все-таки повезло мне с Саней. Немчура наперебой заливалась соловьем. Через слово звучало, нихт шиссен, арбайтен, капитулирен и прочее — сдаюсь, сдаюсь!
— Чего они тебе втирают? — с усмешкой спросил я.
— Чего делают? — Зимин уставился на меня. — Серый, ты иногда так говоришь… Вроде по-русски, а ни хрена не понятно.
— Не бери в голову. Спроси лучше, когда у них смена и сколько до расположения?
— Восьмая танковая дивизия, стоят рядом, в километре. Они знают, что здесь болото, поэтому тут только два поста. Второй ближе к расположению, здесь передовой дозор. А охраняют подходы к железной дороге. Там вчера диверсия была, пути разобраны. А на путях эшелон с горючкой и боеприпасами. Горючее для танков. Оно в бочках. Под тентами.
— Во как! Это все он тебе рассказал? Связь у них есть? — Я лихорадочно соображал.
— Нет, передатчик вечером сломался, со сменой должны принести новый.
— Это мы удачно зашли. Когда у них смена?
— В шесть утра.
— Сколько идти до места, где хранят топливо? — я посмотрел на часы.
— Говорят, десять минут, максимум.
— Он знает, какая там охрана?
— Два пулемета и БТР, две зенитки. Двадцать человек, — Саня еще что-то спрашивал, а я думу гонял. Как бы туда пролезть? До смены час. Попробуем опять переодеться.
— Серега, чего задумал? Немец говорит, что будет большой шум, когда прибудет смена.
— Сань, спроси его, жить хочет?
Зимин спросил, немец затряс головой и что-то загавкал.
— Говорит, что поможет, если заберем с собой!
— Куда с собой? — не понял я.
— Так в плен говорит, берите, а иначе его расстреляют и родных посадят.
— Ладно, сделаем так: второго утащите и свяжите пока. Саня, переодевайся, Вано, снимай с того, что побольше, одежду, должна подойти, с нами идешь.
— Серега, гасить смену будем?
Зимин воспользовался моим словечком, видно, запомнил когда-то.
— Да, спроси, разводящий у них есть?
— Он и так уже сказал, фельдфебель Кашке.
— Ну ладно, поклонник Тельмана, смотри. В страшном сне ты не видал такой смерти, какая тебе уготована, если что не так пойдет! — Зимин перевел, а фриц опять что-то залопотал и стал отчаянно трясти гривой.
— Смотри шею не сломай, — ухмыльнулся я.
Мы с Муратом укрылись в кустах, в темноте не увидят, а парни вместе с фрицем уселись за бруствером. Ровно в шесть утра показался сменный караул. Орднунг превыше всего! Солдаты шли спокойно, но без разговоров. Старший наряда грозно поглядывал по сторонам. Не доходя нескольких метров до поста, остановились, неужели что-то заподозрили? Прозвучала команда на немецком, спрашивал наш пленный. Ему ответил разводящий караула. Голос твердый, но не громкий. Новые солдаты направились к укрытию и, поравнявшись с нашими бойцами, что-то спросили. «Тельмановец» быстро ответил, что-то пробурчал Саня. «Сменные» подозрительно посмотрели, но Саня и Вано уже прошли мимо и, подойдя к разводящему, который снимал карабин с плеча, кинулись на него. Остальные новоприбывшие были на нас. Мурат кинул нож в одного и бросился следом, а я уже подбегал к другому. Ни один не успел выстрелить или хотя бы заорать.