Вернувшись в комнату «отдыха», я достал и прочитал инструкцию. Снял гимнастерку и стал пришивать фурнитуру и знаки различия. Чего-то они не такие. Я прибыл сюда сержантом, с двумя треугольниками, а сейчас у меня два кубика. Это же лейтенантские знаки. Хорошо хоть нитки у меня были, для разгрузки принесли. А вот когда ее сошью, теперь не известно.
Через четверть часа вошел майор ГБ Истомин, был он мрачнее тучи.
— Куда сейчас? — спросил я его.
— На аэродром.
— Куда на этот раз? — Я удивленно приподнял брови.
— Туда же, откуда прилетели, только не в твою дивизию, а к соседям. Будем 235-ю искать.
— Ясно, я готов. Как же меня отпустить-то решились? — У меня даже сердце забилось сильнее.
— Не отпустить, а присутствовать рядом со мной. Начальство посчитало, что можно попробовать использовать тебя именно так, в надежде, что ты вспомнишь больше.
— Вот и я говорю, что так будет лучше, — закивал я.
— Поехали, лейтенант. Только знай: в случае захвата противником… Я думаю, понял? — с ухмылкой пробормотал Истомин.
— Ясно, — произнес я и тут же добавил: — кто лейтенант? — Я уставился на майора. — Вроде сержантом с утра был?
— Ты в документы глянь. Звание сержанта НКВД равняется общевойсковому — лейтенант.
— С чего такая милость?
— Наверху посчитали, что так надо, вопросов быть не должно.
Вот это да! Меня офицером сделали. А я ведь читал раньше и что-то про чехарду со званиями слышал, но вот вылетело из памяти. Я открыл документы и удивился своей фотографии.
— А где вы взяли мое фото?
— А ты приглядись к нему, чего не так?
— Да вроде все так, только лицо какое-то странное.
— Сняли скрытно, увеличили.
— А, понятно. Могли бы и так, — пожал плечами я.
Приехав на аэродром, увидел уже знакомые очертания ночника ТБ-3.
— Иди, садись, — Истомин кивнул в сторону самолета. Забравшись в раскрытую дверь, уселся на лавочку. Майор тоже легко запрыгнул и устроился рядом. Летчики разогревали двигатели, бортмеханик принес нам тулупы.
— Интересно, как там дела? — задумчиво протянул я, кутаясь в тулуп. Пока еще не холодно, но помня первый полет, я передернулся.
— Прилетим, узнаем. Ты не вздумай с разведчиками свалить. Сам пристрелю, — с самым серьезным видом, произнес Истомин.
— Буду за вами хвостиком ходить, — преданно посмотрев на майора, ответил я.
— Ладно, прилетим, там видно будет. Запру тебя где-нибудь, и баста!
— Договорились. — Разговор как-то сам собою прекратился.
Самолет заходил на посадку по широкой дуге. Полет прошел спокойно, и мы готовились к приземлению. Майор, переговорив с пилотами, вернулся, сел рядом и не отходил, пока ТБ-3 не замер. Вышли мы вместе, майор, переговорив с каким-то лейтенантом, вернулся ко мне. Усевшись в машину, в которой нас ожидали два бойца, сначала молчали.