— Вы правы и не правы, — задумчиво произнесла Светлана. — Вы правы в том, что творчество является освобождением, но вопрос в том, от чего мы желаем освободиться. Если только от внутреннего напряжения, то этого явно недостаточно, чтобы получилось бы что-то значительное. В этом случае мы начинаем барахтаться в собственных мелких чувствах, и в результате получается нечто убогое и скучное. Вот если человек делает попытку освободиться от самого себя и перейти на другой уровень осознания бытия, то лишь тогда возникает шанс, что может появиться настоящее творение. Чем дальше мы удаляемся от себя, тем более великое произведение может быть создано. Мы — это лишь точка, из которой начинается бесконечный путь.
— Вот вы какая! — воскликнул Стефанов. — После ваших слов мое желание прочитать ваши произведения лишь многократно усилилось.
— И все же мне не хочется вас разочаровывать.
Он бросил на нее какой-то странный взгляд.
— В своей жизни я так часто разочаровывался, что перестал бояться этого чувства. Даже если ваше творчество мне не понравится, это нисколько не изменит мое отношение к вам, как к замечательной, умной и талантливой женщине.
— Вы меня перехваливаете, — улыбнулась Светлана, хотя не могла не отметить, что похвала Стефанова ей приятна. — А это вредно для подчиненных, они могут зазнаться. Я подумаю над вашим предложением. Но не обещаю, что соглашусь. Не из-за боязни, что вам эта писанина не понравится, а…
Она вдруг поняла, что не знает, как завершить фразу. За нее это сделал Стефанов.
— Вам не очень приятна мысль, что я, таким вот образом, проникну в некоторые ваши интимные переживания.
— И это — тоже, — согласилась Светлана, удивляясь его прозорливости. — Есть вещи, которые стесняешься обнажить даже перед самыми близкими людям. А мы все же не так уж и давно знакомы.
— Разве в этом вопросе время имеет значение? — даже излишне горячо возразил Стефанов.
Мне кажется, что да, — не совсем уверенно в своей правоте ответила она. — По крайней мере, если человека знаешь давно, то это как-то успокаивает.
— Вы мне не доверяете.
— Нет, это не то. — Она почувствовала, что сама себя загнала в угол. — Есть люди, которые как бы все на виду. А я принадлежу к тем, кто не так-то легко открывается. Иногда даже самой себе. Я воспринимаю это скорей как серьезный недостаток. Но тут уж ничего не поделаешь, я такая, какая есть. Мы все заложники собственных натур.
— Мне бы хотелось поскорее преодолеть лежащий меж нами лед недоверия, — произнес Стефанов, смотря вперед себя.
— В некоторых вопросах не стоит спешить, все должно идти естественным образом. Иначе можно наломать дров. Такой опыт у меня уже имеется.