– Можно, капельку-другую, – разрешила она, открыла встроенный шкафчик и извлекла оттуда четыре стакана в подстаканниках. В каждом – чайная ложка.
– Зачем четыре? – удивился я.
– Чай все равно будем пить. Мне запивать надо. У нас еще говорят: чай не пьешь – у гора сидишь, чай попьешь – в гора идешь! – она специально произнесла фразу с тюркским акцентом. – Сейчас кипяток налью, а ты давай командуй.
На белоснежной скатерти располагались пачка печенья, сырок, хлеб, завернутый в бумагу, и сахар – по два кусочка в пакетике. У меня же должно быть что-то в сумке? Я впервые ее проинспектировал и обнаружил огурцы, помидоры, редиску, лук, сало (о, слава Александру!), хлеб и… (ого-го-го! двойная слава Александру!) большущую копченую красную рыбу! В Каме водится красная рыба?! Разложив продукты на столике, я стал нарезать их тупым столовым ножом. Закира Шихановна, зайдя с кипятком в купе, произнесла с укоризной:
– Ну ничего нельзя мужикам поручать. Только разливать и умеют. Дай-ка нож, я сама все нарежу.
Купе проводника, если кто помнит, по площади почти в два раза меньше обычного. В нем всего две откидные полки, столик и… все! Тесновато. Поэтому Закира Шихановна, нарезав аккуратно продукты, села рядом со мной. Намеренно близко, очень близко. Так близко, что у меня заколотилось сердце и участилось дыхание, и все, что было мужского во мне, стало наливаться силой и значением. Мы выпили «по капельке», при этом проводница сильно впечатлилась крепостью напитка, но устояла, потом – еще по одной, потом – еще…. Меж тем я описывал свои приключения, кое-где сгущая краски, а где-то опуская компрометирующие меня детали. Про Лист Мебиуса я ей, естественно, не рассказал. А стоило ли? Образование ее ограничивалось восемью классами, а дальше – ПТУ проводников. Закира Шихановна обладала совершенно другими талантами, которые затмевали всю систему высшего образования страны!
– Можно я буду называть тебя Шахерезадовной? – слегка заплетающимся языком проговорил я.
– Почему? – не поняла она.
– Потому что Закира Шихановна звучит, как Шахерезадовна. Я так слышу.
– Тогда уж лучше просто – Шахерезадой. Мне так больше нравится, – многозначительный взгляд ее черных больших глаз потопил меня окончательно. Я вскочил на ноги, поднял ее за плечи и притянул к себе:
– Значит, можно?
– Можно… – ответила она еще многозначительней.
– Шахерезада, – прошептал я, погладил ее по волосам и поцеловал в губы. Она жарко-жарко приняла поцелуй, и он затянулся. Мое тело задрожало и напряглось, дочь степей почувствовала это и сама прильнула ко мне покрепче.