На свадьбе было всего два музыкальных инструмента – баян и шестиструнная гитара, которую на время мне одолжил Илья. Поэтому волей-неволей возникло товарищеское противостояние между сторонниками современных песен и танцев и песен и плясок старшего поколения. Сначала я пел какую-нибудь песню из репертуара «Землян», «Машины времени», «Интеграла», Антонова, Пугачевой… Затем звучали на баяне «Монтажники-высотники» или «Заводская проходная», песни Зыкиной или Утесова. С обеих сторон репертуар был неисчерпаем. Но «молодежная» тематика стала преобладать, так как я периодически включал песни собственного сочинения, а также из кинофильмов и мультфильмов, в ход пошли «Битлз», «Бони М», «Пинк Флойд»… Ольга всячески мне помогала. Подпевала вторым голосом, напоминала слова, запевала свои песни, а я только подбирал быстро мелодию и подыгрывал. У нас появилось общее дело, оно сближало нас, крепило музыкальный союз.
Бывали моменты, когда противоборствующие стороны объединялись на время и пели что-то общее:
– Ой, загулял, загулял, загулял
Парнишка, парень молодой, молодой.
В красной рубашоночке,
Хорошенький такой!
А я и есть тот самый парнишка – в красной рубашоночке фирмы «Фэкон»! Девчонки уже поглядывали на Ольгу с завистью: успела же заарканить самого видного парня на свадьбе. Мне эти взгляды льстили, расправляли крылья, добавляли куража! Вот я уже забрался на какую-то возвышенность – то ли подиум, то ли трибуну – и ору во все горло:
– Быть может, я в пещере жил,
Покрыт звериной шкурой был!
И страшен был, бесстрашен был,
С копьем на мамонта ходил!
Ух-ах! Ух– а-а-а-а-а-ах!
Вот здесь громогласное эхо фойе в самый раз! Многократно увеличиваются звуки подпевающей в экстазе толпы. Ольга была в восторге, сильное возбуждение охватило ее, она смотрела на меня с обожанием. Дирижер хора находился в своей тарелке!
Весьма довольным выглядел и Александр Нетленный. Он поглядывал на своих новых родственников с чувством превосходства и как бы говорил: «Вот видите, вот видите! Плохих не держим!» Конец его синего галстука был заброшен на плечо. Пиджак уже покоился на спинке стула.
Баянист сдался, налил себе полстакана водки и уснул. Старшее поколение, лишившись основной огневой поддержки – баяна, – утихомирилось и перешло к анекдотам и длинным разговорам за «жисть».
Молодежь же позиций не сдавала. Мы горланили песни до самой темноты, пока у меня не охрипло горло и не заболели пальцы. Из некоторых уже сочилась кровь.
– Все – отдыхаем, – я отложил гитару и без всякого брудершафта стал целовать Ольгу.
– Уйдем отсюда, – шепнула она мне.