Сумерки сгустились так сильно, что я с трудом различал очертания предметов, которых было не так много – столбы да деревья. Метрах в пятидесяти от моего «приземления» виднелся яркий свет фонаря. Маячок. Больше ориентиров не было, и я, как мотылек, двинулся навстречу свету, опалять крылышки.
Ближе я сумел разглядеть небольшое строение, не дом даже, а домик какой-то, аккуратно побеленный, еще не успевший почернеть от дыма тепловозов. Почти под самым фонарем виднелась одинокая фигура в железнодорожной форме.
– Что за станция такая? Костромская аль Ямская? – решил пошутить я.
– А с платформы говорят: «Это город Ленинград!» – неожиданно подхватила шутку фигура в железнодорожной форме.
– Здравствуйте. Добрый вечер, – я специально продублировал приветствие, так, на всякий случай.
– Да уж скорее – доброй ночи, – прокхекхекал голос. Еще пара шагов, и я сумел разглядеть одинокого железнодорожника. Его возраст было трудно определить: где-то от 35 до 55. Он был стройным, подтянутым, с большими руками. Такой врежет кулачищем по сусалам – и поминай как звали. Мужчина в расцвете лет. Но глаза! Серые глаза обрамляли паутинки морщинок. Глаза были внимательными и мудрыми. Нет, не добрыми, как у Санта Клауса, и не жесткими, как у Рональда Рейгана, а как у естествоиспытателя, изучающего под микроскопом… того же мотылька! Нос тоже впечатлял – правильный римский нос. Железнодорожник снял фуражку, чтобы протереть платком заблестевшую лысину, и сходство с римлянином стало стопроцентным. Сократ, Платон, Цицерон, а может, даже где-то Цезарь! Больше под рукой сравнений не нашлось, и я решил, что надо освежить в памяти при случае всю историю античности.
– Иван Григорьевич Бойко, – представился римлянин. – Обходчик путей.
– Не начальник станции? – поинтересовался я.
– Какой станции? Нет тут никакой станции, даже полустанка нет. Так – одно недоразумение.
– А как же тогда… – осекся я и впал в ступор.
– Чего как же? Здесь только местные поезда останавливаются на пару минут – почту сбросить, пассажиров принять. А такие солидные поезда, как твой – поезда дальнего следования, – не останавливаются здесь вообще. Километрах в десяти отсюда есть городок Неведа, там и станция.
– Как городок называется? Невада?
– Невада – это штат в Америке, а Неведа – станция. Считай сто лет ей. Не закрыли только из уважения к старости, как музей. Сам городок-то бесперспективный, жителей с каждым годом все меньше и меньше. Норовят все в крупные города, поближе к благам цивилизации. А я считаю, жить здесь можно. Смотря кто что от жизни ждет. Да что мы на улице? Проходи в дом, – засуетился гостеприимно Иван Григорьевич. – Сейчас чайку соорудим, а хочешь – чего покрепче плесну?