— Я люблю Леку, — сказала Надя.
— Тебе повезло, сын. А?
Алексей молчал. Что творилось в его душе — вряд ли он сам сейчас бы разобрался.
— А теперь идите ложитесь спать. Утро вечера мудренее.
Надя поднялась, взяла Лешу за руку и потянула за собой. Он шел нехотя, но безропотно.
«Вот и поговорили, — подумала Инна. — Вот и все».
— Иди, я тебя чмокну на сон грядущий, — улыбнулась Инна.
Алексей наклонился, она поцеловала его.
— И тебя, Надюша. Хорошая, добрая, красивая моя девочка.
— Я обожаю вас, — шепнула ей на ухо Надя.
Инна разделась, легла, накрыла голову подушкой.
«Ничего у меня не получилось, — подумала она. — Так, сотрясение воздуха, как тот лопнувший пакет. Хорошо, что они такие темные. Хорошо, что не знают всей правды. Хорошо, что поверили в мою ложь. Ложь во спасение».
Она услышала, как медленно, исподволь, сын и невестка стали ласкать друг друга. Как сдавленно вскрикнула Надя. Как застонала потом. Как уже откровенно заскрипел диван. Как стеснение ушло и молодые забылись в исступлении ласки, сладострастно задышали, перемежая слова любви со стонами наслаждения…
Инна больше не прятала голову под подушкой, не затыкала уши. Она слушала. С мазохистским упорством — ей самой нужна была эта терапия.
«Он мой сын, он мой сын, и все, — твердила она. — Он любит девушку. Он спит с ней. Она ему отдается. Им хорошо…»
И вдруг отчетливо и безвозвратно поняла — он ей не поверил. Более того, он как бы принял ее игру. Хотя она никакой игры не затевала. Но он решил, что это такая конспирация, чтобы обмануть Надю. Он решил, что они в сговоре — мать и сын.
От этой мысли она чуть не задохнулась. Закрыла рукой рот, чтобы не вырвался стон.
Дельфийский оракул предрек царю Лаю и царице Иокасте, что их новорожденный сын убьет отца и женится на матери.
Судьба была предначертана богами. Еще никому не удавалось изменить ее. Но царь Лай выступил против богов, против судьбы. Он велел выбросить младенца на гору, а чтобы тот чудом не спасся и погиб от зубов хищников или от рук злодеев, велел перерезать на ногах сына сухожилия.
Прошли годы. В страшной схватке царя Лая убил незнакомец…
«Нет-нет, глупости, — лихорадочно думала Инна. — Это все мне почудилось. Это мое больное воображение. Я все исправлю. Скоро они поженятся, и все. И я буду веселиться на свадьбе, петь и плясать! Ох, как я буду плясать! Небу станет жарко!»