И затаив дыхание, с сердцем, бьющимся у горла, услышала в трубке юношеский голос:
— Алло.
— Леша?
— Да.
— Леша, здравствуй…
— Здравствуйте. Кто это?
— Это… Это…
«Что же ему сказать? Имя? Или что-нибудь соврать? Нет, — не трусить! Главное — быстрее».
— Это твоя мама.
На другом конце была тишина.
Инне казалось, что она уже не дождется ответа.
— Да? — как будто удивленно спросил он. Так можно было переспросить, идет ли на улице дождь. — Здравствуйте.
— Я… Я скоро буду в Москве. Давай увидимся? Я тебе кое-что привезу…
«Идиотка! Зачем я это сказала?! Как будто приманиваю. Он сейчас обидится и бросит трубку».
— Давай увидимся… — повторила она.
— Давайте, — спокойно сказал он.
И замолчал.
— Я приеду… — недели через две-три… куплю тур… сейчас это просто… Я приеду и позвоню тебе… Хорошо?
— Хорошо.
«Все. Надо класть трубку. Он не будет со мной разговаривать. Он будет отвечать на вопросы из вежливости. Все! Быстро заканчивай разговор! Сейчас же!»
Она в который раз приказала себе, мысленно кричала на себя, ругалась. Ни одному человеку она бы не позволила этого.
— Леша. Я приеду и позвоню. Я позвоню… только тебе. Боюсь, что дедушка не захочет меня слышать…
Молчание в ответ.
— Я позвоню, Леша… До встречи…
— До свидания.
Он не положил трубку первым. Молчал и ждал.
Она первая нажала кнопку.
И заплакала. Она не плакала очень давно. Она никому не позволяла довести себя до слез…
И вот она в Москве, в гостиничном номере, Инна отвернулась от окна. Можно было позвонить прямо сейчас. Нужно было. Но ей было страшно.
Пересилив страх, она подошла к журнальному столику, дотронулась до трубки.
«Нет, не могу. Страшно! Он почувствует мой страх, он станет меня презирать: вот еще, чувствительная натура, сына бросила, а теперь от волнения слова сказать не может. Ничего. Завтра позвоню».
Завтра была экскурсия в Кремль.
Маленькая, юркая рыжеволосая девушка, гид и переводчик их тургруппы, полукруглыми взмахами тоненькой руки предваряя каждую свою новую реплику, будто очерчивала, обозначала окружающий мир.
Инна, как и все, задавала ей какие-то вопросы. Как и все, по-английски. Девушка была русская, ее звали Лена, но Инна почему-то не хотела говорить с ней по-русски.
В этом городе она хотела говорить по-русски только с одним человеком.
И не могла.
Вечером того дня она раз пятнадцать набирала номер.
Было занято.
«Вдруг телефон сломался? Или отключили?» — с тревогой думала Инна.
И тут же себя успокаивала: «Леша говорит с кем-то. Ему пятнадцать, у него наверняка много друзей, подруг… Я здесь буду целую неделю!»
На третий день к ней в номер после очередной экскурсии завалились соседи, жизнерадостная американская семья: мама, папа и двенадцатилетние сыновья-близняшки. На экскурсии она заинтересовалась их мини-видеокамерой — «восьмеркой», и теперь они показывали ей, что наснимали.