— Ну, если об этом пронюхают газетчики!.. — ужаснулся сэр Артур Блюд-Лиз.
— Слышал я… — шамкал старый епископ из Злобса.
— Наверху-то опять история, — заметил старший лакей, отщипывая с тарелок кусочки пирожного. — Я так понимаю, эта ихняя принцесса-великанша…
— Говорят… — шептала хозяйка писчебумажной лавки неподалеку от дворца (американские туристы покупали там билеты для осмотра парадных апартаментов).
И наконец:
«Мы уполномочены опровергнуть…» — заявил известный журналист Плут в газете «Сплетни».
Итак, шило в мешке утаить не удалось.
IV
— Они требуют, чтобы мы расстались, — сказала принцесса возлюбленному.
— Это еще почему? — воскликнул он. — Вечно они выдумают какую-нибудь глупость!
— А известно ли тебе, что любить меня — это… это государственная измена?
— Родная моя, да какое все это имеет значение?! Что́ нам их законы — бессмысленные, нелепые? Что́ нам их понятия об измене и верности?
— Сейчас узнаешь, — сказала она и повторила ему все, что недавно выслушала сама:
— Явился ко мне престранный человечек с необыкновенно мягким и гибким голоском, двигался он тоже очень мягко и гибко, скользнул в комнату, совсем как кошка, и всякий раз, когда хотел сказать что-то очень важное, воздевал кверху красивенькую беленькую ручку. Не то чтобы лысый, но лысоватый, носик и щечки кругленькие и розовые и приятнейшая бородка клинышком. Несколько раз он делал вид, что ужасно взволнован, и даже чуть не прослезился. Он, оказывается, очень близок к здешнему царствующему дому, и он называл меня своей дорогой юной леди, и с самого начала был полон сочувствия. Он все повторял: «Моя дорогая юная леди, вы же знаете, что не должны, не должны…» И потом еще: «Вы обязаны исполнить свой долг…»
— И откуда только берутся такие?
— Он просто упивался собственным красноречием.
— Но я все-таки не понимаю…
— Он говорил очень серьезные вещи.
Редвуд резко повернулся к ней.
— Не думаешь ли ты, что в этой его болтовне есть какой-то смысл?
— Кое-какой смысл, безусловно, есть.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что, сами того не ведая, мы надругались над священными идеалами этих людишек. Мы, особы королевской крови, составляем особый клан. Мы — праздничные побрякушки, узники, которым поклоняются. За это преклонение мы платим своей свободой, мы не вольны шагу ступить по-своему. Я должна была выйти замуж за принца… Впрочем, ты его все равно не знаешь. За одного принца-пигмея. Неважно, кто он… Оказывается, это событие должно было укрепить союз между моей и его страной. И вашей стране тоже этот брак был бы выгоден. Представляешь? Выйти замуж, чтобы укрепить какой-то союз!