– Думаю, лучшее, на что мы можем рассчитывать, – это на новые голоса для лейбористов. А победа достанется либералам. Пройдет еще не один год, прежде чем мы увидим кого-нибудь из наших на Даунинг-стрит, десять. Весьма вероятно, моя политическая карьера к тому времени уже закончится. Но надеюсь, карьера Кейти будет в самом расцвете. Быть может, я еще доживу до этого счастливого дня.
– Вы ведь пока не собираетесь уходить из политики? – спросил Девлин. – Не мечтаете о тихой, спокойной жизни?
– Недурно было бы помечать о ней, Джимми, – ответил Джо.
– А почему бы нет? Война закончилась. Или вы об этом не слышали? – пошутил газетчик.
– Слышал. Но иногда я думаю: та война, которую мы ведем и которую вели всегда… она вряд ли закончится. Тяжелая война, Дев. Она изнуряет тело.
– Согласен. Особенно старые тела вроде наших.
Джо засмеялся. Ему исполнилось пятьдесят три. В его жизни хватало дней, когда ему хотелось понежиться в постели, попивая чай и читая утренние газеты. Но были и другие дни, когда он чувствовал себя полным сил и готовым и дальше самоотверженно трудиться на ниве социальных реформ. И таких дней было гораздо больше. Его самоотверженность только возрастала. Помимо того, что Джо теперь возглавлял лейбористскую партию, он работал в нескольких правительственных комитетах, занимаясь делами ветеранов, образованием и борьбой с безработицей. Столько дополнительных нагрузок в его возрасте. Фиона испытывала по этому поводу противоречивые чувства. Она не раз спрашивала мужа, почему бы ему не заняться собиранием марок или, вторя словам Девлина, не насладиться покоем. Но Джо знал: такое не для него, потому что в мире, где они жили, не было покоя.
После случившегося с Чарли о покое не было и речи. Всякий намек на покой и удовлетворенность исчезал, стоило Джо увидеть своего психически травмированного сына и других таких же несчастных, совсем молодых ребят, по-прежнему находившихся в Уикершем-Холле. Похоже, там они и останутся, поскольку иного места для них не было. Всякий намек на покой и умиротворенность таял, стоило Джо проехать через трущобы Восточного Лондона или трущобы Ливерпуля, Лидса, Глазго и Манчестера. Да, война всё изменила… только не в трущобах. Там к прежним бедам добавились новые.
– А что скажете про себя, Дев? Вы ведь тоже не первой молодости. Не собираетесь отойти от дел? Скажем, сменить пишущую машинку на удочку и заняться рыбалкой?
– И отдать освещение лондонских новостей в руки молодчиков с Флит-стрит? – фыркнул Девлин. – Нет уж! Кто-то должен рассказывать лондонцам правду.