– Гораздо лучше. С каждым днем возвращаются силы. Желудок больше не исторгает съеденное и выпитое. Могла бы и не хвастаться, но для меня, поверь, это большое достижение.
Альби засмеялся, однако его глаза оставались грустными. Уилла хорошо знала брата. Отношения между ними были напряженными. Они годами не виделись, но это роли не играло. Она знала характер Альби и сейчас по его поведению понимала: случилась какая-то беда.
– Альби, что произошло? – напрямую спросила Уилла.
– Боюсь, я привез тебе не самые лучшие новости.
– Что, мама? – спросила она, хватая брата за руку. – Я угадала? Альби, что с ней?
– Нет, не мама. На прошлой неделе получил от нее письмо. С ней все в порядке.
Альби замолчал. Уилла видела, как он мучительно подбирает слова.
– Шейми, – наконец выдохнул он.
– Нет, Альби! Нет! Этого не может быть!
– Прости, что принес тебе такую весть, – прошептал Альби.
– Когда? Как это случилось?
– Несколько дней назад. Вблизи берегов Кипра. Его корабль был торпедирован германской подводной лодкой. Прямое попадание. Корабль загорелся и затонул. Выживших обнаружить не удалось.
Уилла протяжно застонала. Ей показалось, будто у нее вырвали сердце. Он ушел. Шейми ушел. Навсегда. Боль утраты казалась ей невыносимой.
Плача, она вспоминала слова Шейми, когда он уговаривал ее не умирать. Как он просил Фатиму помолиться за нее. Голос Шейми Уилла слышала в своих горячечных снах. Он продолжал звучать и сейчас, в ее кошмарах.
Фатима, поговори с Аллахом. Он тебя послушает. Скажи Ему: если Он хочет забрать чью-то жизнь, пусть берет мою. Жизнь за жизнь. Мою, а не ее. Скажи Ему это, Фатима. Попроси Его сохранить жизнь Уилле.
Бог услышал молитвы Фатимы и забрал Шейми.
– И вы прямо из пустыни отправились в Париж? – спросил Оскар, прерывая ее грустные воспоминания.
– Нет, конечно. Я отправилась в Хайфу. Несколько дней провела в доме брата. Потом поплыла домой, в Англию. Пожила у матери. Но Лондон был такой серый, печальный и полный призраков. Куда ни посмотришь – сплошные потери. Я выдержала несколько дней, а затем сбежала в Париж. Здешние призраки принадлежат другим, не мне.
Она не стала рассказывать Оскару, что своим отъездом сильно опечалила мать. Как только Альби вернулся из Хайфы, мать отправила его в Париж за Уиллой. Едва войдя в квартиру, где она жила, и взглянув на нее, брат мрачно спросил:
– По-прежнему пытаешься свести счеты с жизнью? Теперь с помощью иглы?
Домой он вернулся один.
Оскар взял снимок гримирующейся актрисы. Уилла запечатлела ее смотрящейся в зеркало гримерной. Волосы актрисы были накручены на бигуди. Пышные груди почти вываливались из черного корсета. Она сосредоточенно наносила на лицо белый грим, а взгляд был таким, словно она ждала, что зеркало расскажет ей правду о самой себе.