– Не знала, пока ты сейчас не сказала.
– Тяжело любить того, кого тебе нельзя любить, – вздохнула Уилла. – Радости это не приносит. Только сплошные горести.
– Но его жена умерла, – осторожно напомнила Эдди. – Шейми теперь вдовец.
– И как, по-твоему, я должна поступить? – с горечью спросила Уилла. – Полететь к нему, словно хищная птица? Я не могу. Мы с ним и так наделали кучу ошибок и достаточно нагрешили. Дженни заслуживала лучшей участи. Альби тоже. Да и сам Шейми. Нет, я останусь здесь. Мы расстались по серьезной причине, и она никуда не делась. Мы не подходим друг другу. Так было в Африке. Потом в Лондоне в четырнадцатом году. Поверь мне, с тех пор ничего не изменилось.
Эдди протяжно и тяжело вздохнула.
– Спасибо, что приехала сюда, – сказала Уилла, беря тетю за руку. – Тобой двигала забота обо мне, и за это я тебя очень люблю. Но пойми меня, тетя Эдди. Я не могу вернуться. Никак не могу. Это слишком болезненно.
– Я тебя понимаю, – кивнула Эдди. – Одному Богу известно, как я это объясню твоей матери, но я тебя хорошо понимаю.
Уилла поцеловала ее:
– Спасибо за понимание. Ты ведь не сразу уедешь? Побудь со мной немного.
– Конечно побуду. Я сама хотела немного проветриться и побаловаться отменной французской кухней… Уилла, у тебя руки дрожат, – нахмурилась Эдди. – Я тебя застала не в лучшем состоянии. Боюсь, своим приездом я сделала только хуже.
– Ничего подобного, – замотала головой Уилла. – Я счастлива, очень счастлива узнать, что он жив. Он в моем сердце, в моей душе. Просыпаться с мыслью, что он жив, что он не… – Ее голос дрогнул; боясь снова расплакаться, Уилла кое-как совладала с нахлынувшими чувствами. – Не могу сидеть дома. Мне надо прогуляться.
– Хорошая мысль. Прогулка прочистит тебе мозги. Пока ты гуляешь, я заварю себе еще кофе, а когда вернешься, надеюсь, ты поводишь меня по Монпарнасу.
Уилла еще раз поцеловала тетку, схватила пальто и помчалась вниз по лестнице, забыв шарф и шляпу. Она забыла обо всем, кроме удивительной новости, до сих пор кажущейся невероятной: Шеймус Финнеган жив.
– Джози! – крикнула Уилла, стучась в дверь квартиры своей подруги. – Джо, это я, Уилла! Открой!
Уже целую минуту Уилла барабанила в дверь, однако Джози не отзывалась. Уилла знала: подруга дома. Никакая сила не могла заставить Джози выйти из дому такую рань. Обычно она спала до полудня.
Уилле захотелось ее видеть. Джози была самой близкой ее подругой. Кому еще расскажешь, что Шейми жив? Уилле хотелось вдоволь наговориться и нареветься.
– Джози, поднимайся, ленивая ты девица! Вставай, лежебока, и открой дверь! – крикнула Уилла, вновь принявшись колотить в дверь.