Юля понимала. Кивала головой. Сопереживала. Вдруг сказала:
– Я верю в зло, которое совершается само по себе. Бывают чудеса, а бывает зло.
– Проблема большинства заключается в том, что каждый зациклен на себе, у каждого эго, вокруг которого все крутится. А вы подумайте, даже если с вами произошло что-то плохое, это может уравновеситься чем-то хорошим, что произойдет необязательно с вами, но произойдет. Потому что в природе есть баланс.
– И как я узнаю, что произошло что-то хорошее, если оно произойдет не со мной? – Юля иронически улыбнулась.
– Узнаете. Но с вами тоже произойдет много хорошего.
Юля смотрела на маленькие Оксанины пальчики, и каждая косточка представлялась ей холмом, горкой, за которой простирается чудесная страна.
На вечер к Юле никто не записался, и она хотела пойти к себе в комнату, но в салон заглянул Андрей. Он только просунул голову в педикюрную комнатку, улыбнулся и сказал:
– Переоденьтесь и выходите на улицу, встретимся у входа через пятнадцать минут.
Юля не поняла, во что она должна переодеться, но на всякий случай опять надела синее платье. Сердце колотилось. Андрей ждал ее у входа. Вместе они обошли отель, и Андрей открыл перед Юлей дверцу своей блестящей темно-синей машины. Юля не разбиралась в марках – только в цветах. Машина была цвета лака для ногтей из летней «синей» серии Chanel. А внутри – кремовый кожаный салон с мягкими сиденьями и панелью управления, как на космическом корабле.
Юля ничего не спрашивала, Андрей ничего не объяснял. Поехали. Поднимались все выше и выше в горы. Дома и люди попадались все реже. Сверху блестящая сочная зелень и коричневые, каштановые, серые, белые с черным, поросшие мхом стволы казались нескончаемой чередой счастливых мгновений, дарованных человеку природой просто так, ни за что. А заросли иван-чая, таволги, колокольчиков, клевера, борщевика и ромашек, перемежающиеся с зелеными полями, черными пятнами земли, глины, оранжево-розовыми песочными хребтами гор в солнечном сиянии, вызывали у Юли озноб, восторг до мурашек, до комка в горле, до слез, которые она мужественно сдерживала, чтобы не пугать Андрея. «Вот бы Артемка это видел. Если бы он это увидел, может, он не ушел бы навсегда», – думала Юля и чувствовала, как закипают другие слезы, слезы беды, с которой напрасно борется красота мира.
– Можем остановиться, сфотографируетесь, хотите? – спросил Андрей.
– Я не фотографируюсь, – удивленно ответила Юля.
– Почему? Все фотографируются.
– Я нет.
– Ладно. Но я вас потом все-таки сфотографирую. Когда доедем. У меня очень хорошая камера.