Оглядываясь назад, Пол даже не мог припомнить, попрощался ли он с отцом перед его отлетом на Оторио. Скорее всего, это было небрежное прощание, без всякого ощущения, что, возможно, они прощались навсегда.
Если бы герцог Каладана погиб, что сталось бы с Полом и его матерью? Он был единственным сыном, бесспорным наследником, но имелся ли у четырнадцатилетнего мальчика достаточный политический навык, чтобы удержать Дом Атрейдесов, оградить его от маневров и интриг, с которыми ему неизбежно пришлось бы столкнуться в Ландсрааде? Почувствовав его слабость, не попытались бы другие семейства отстранить от власти незаконного сына Атрейдеса?
Он вдруг понял, что такое положение – после трагедии на Оторио – может теперь сложиться на десятках планет.
Пол тяжело вздохнул, рассеянно переводя взгляд с одного предмета на другой. Он был подавлен. Герцог Лето желал всего самого лучшего для своей семьи, для своего сына. Он заботился об обучении сына: у мальчика были лучшие инструкторы и учителя, и он делал все, чтобы оправдать отцовские надежды. Отец возложил на него тяжкое бремя, но и Пол не щадил себя.
Пока юный Пол скромно стоял в обеденном зале, старший лакей, смуглый мужчина в герцогской ливрее, следил за работой ядоискателя – прибора, напоминающего большого паука, висевшего над длинным столом. Тихо напевая, лакей подносил каждый датчик прибора к блюду с отмеренными порциями ядовитых порошков и жидкостей. Небольшие индикаторы загорались красным, когда лакей, продвигаясь вдоль стола, проносил датчик мимо блюда, и снова зажигались зеленым, когда он проходил дальше. Сафир Хават с недовольной миной наблюдал за калибровкой от двери – впрочем, это была обычная манера поведения руководителя службы безопасности.
Один из датчиков не сработал, и Сафир коротко приказал человеку в рабочей одежде:
– Замените весь комплект и проверьте его заново.
Человек бросился выполнять приказ. Даже здесь, на Каладане, приходилось сохранять бдительность, все время опасаясь возобновления войны ассасинов, в которой едва уцелели и Сафир, и Дункан. Существовали правила ведения войны между благородными Домами, и каждый аристократ знал эти правила, но случались и ошибки, после чего виновные приносили свои извинения… Однако бывали и исключения.
Пол ничего не принимал как само собой разумеющийся дар судьбы, понимая, что именно он станет первой мишенью для любых врагов, ибо олицетворял будущее Дома Атрейдесов. Однажды герцог Лето открыл ему суровую истину:
– Для меня потерять сына – значит потерять будущее.
Именно поэтому он настаивал, чтобы Пол всегда был настороже, вырабатывал в себе способность оценивать любые ситуации и учился заблаговременно составлять план, ориентируясь на ту или иную обстановку. Эти тревожные слова было тяжело слушать, но Пол предпочитал узнать правду, чтобы не пасть жертвой собственного невежества. Следующее напутствие отца, запомнившееся Полу, светило ему, как маяк в ночи: «Готовься жить».