Саманта сняла рукавицы, очки, капюшон. Развязала шарф, ощутив вкус мокрой шерсти, и расстегнула молнию куртки. Оставив все на земле у входа, она открыла дверь в теплицу.
Влажность тотчас же облепила ей щеки и ресницы. Растения росли в три ряда, с двумя проходами между ними. Куда бы ни обращала свой взгляд Саманта, она видела листья, стебли и цветки практически всех цветов радуги. Кроваво-красная Cymbidium с полудюжиной цветков стояла на нижней полке, губы между нижними чашелистиками тронуты белым. Рядом с ней Oncidium, с нежными веточками, развернувшимися в крошечные цветки, размером не больше ногтя. А за ними еще более необычные и пестрые орхидеи, чудовищного вида, с разбухшими губами и тонкими лепестками, похожими на иглы.
– Они бывают всех цветов, кроме синего и черного.
Сквозь листья и цветки Саманта разглядела согнутую спину и бледную руку Нильса Хагена, обхватившего цветок орхидеи.
– Но…
Саманта шагнула в теплицу и, забыв про пакет в руке, указала на ближайший цветок, еще одну Cymbidium, с малиновым центральным стержнем. Она показалась ей практически черной.
– Это просто очень-очень темный пурпур, – покачав головой, возразил Хаген. Он поднял один цветок к свету, и Саманта увидела, что он действительно темно-бордовый, цвета молодого бургундского. – И то же самое верно в отношении так называемой черной Paphiopedilum.
– И блистательной Thelymitra yorkensis, солнечной орхидеи, – добавила Саманта. Она улыбнулась, увидев недоумение Хагена. – Моя мама их обожала, они всегда росли у нас дома. Наверное, это она подтолкнула меня к занятиям биологией.
– А ваша мать сейчас…
– Ее нет в живых, – ответила Саманта. – Вы же знаете, здесь ни у кого нет в живых близких родственников.
– Ах да. – Хаген наморщил лоб. – Это постоянно вылетает у меня из головы.
Саманта протянула ему пакет с обедом.
– Ваш сандвич с тунцом.
– Я надеялся, вы сначала поможете мне кое с чем.
Хаген оглядел ее с ног до головы, и она отплатила ему тем же. Он был в годах, но еще не старый, волосы у него были с серебристыми прядями, а лоб пересекали глубокие морщины. Высокого роста, Хаген имел покатые плечи и оставался довольно подтянутым, хотя кожаный ремень брюк перетягивал небольшое брюшко.
– По-моему, у вас для этой работы хватит силы. Просто она требует две пары рук.
– Конечно, – улыбнулась Саманта. – Это лучше, чем весь день щелкать картинки на экране.
– А, так, значит, вы работаете над определением образцов, – сказал Хаген. – В таком случае у вас должно быть хорошее цветовосприятие, иначе бы вас не запихнули в хранилище «Ковчега Флоры» играть в навороченный «Тетрис» с неустановленными образцами.