Ее королевское высочество (Хокинс) - страница 21

– Позвони моей маме.

Папа в телефоне нахмурился:

– Все в порядке?

Я снова глянула на свою новую соседку, надменно повторяющую «Позвони моей маме» каждый раз, когда мужчина пытается вставить слово. А теперь он достает телефон (наверное, чтобы позвонить ее маме), но она все не унимается и нудит как ребенок:

– Позвони моей маме. Позвони моей маме. Позвони. Моей. Маме.

То ли из-за смены часовых поясов, то ли из-за странного невесомого чувства в животе, которое появилось в тот момент, когда я вошла в двери школы и обрушившегося на меня понимания того, какие глобальные в моей жизни произошли изменения, я поворачиваюсь к ней и, не успев подумать, слышу собственный голос:

– Эй, Верука Солт![8]

Ее рот слегка приоткрылся, а брови поднялись, когда она повернулась ко мне.

– Прошу прощения?

Я никогда так не сожалела о сказанном. Ли был прав в том, что я не люблю ссор – я их совершенно не переношу, хуже только майонез и джаз. Но что-то в том, как эта девушка разговаривала, взбесило меня.

Встречайте новую меня – Милли Квинт, скандалистка.

Останавливаться поздно.

– Ты не возражаешь стать немного потише? – я показываю ей экран телефона. – Здесь люди вообще-то пытаются говорить по телефону, а твой компаньон, похоже, звонит твоей маме, так что сбавь громкость делений на сто.

Она все еще пялится на меня, а теперь к ней присоединился и мужчина в костюме, а его и без того цветущее лицо покраснело еще сильнее.

– Ну, я здесь, я в порядке и все здорово… вроде бы. Я перезвоню позже, хорошо?

Потерев глаза, папа кивнул:

– Звучит здорово, Миллс. Люблю тебя.

– И я тебя.

Он завершает звонок, а я возвращаюсь к чемодану, лежащему на кровати. Мне нужно разобрать еще кучу всего и сделать так, чтобы в этой комнате было хоть немного домашнего уюта. Мне еще нужно…

– Ты что, назвала меня Верукой Солт?

Я обернулась. Моя новая соседка стояла, скрестив руки. Мужчина вышел в коридор и говорил по телефону. Может, он позвонил маме девушки, чего она и добивалась?

Я помедлила и спокойно оглядела ее, уже не ослепленная ее скулами и волосами. На ней светло-зеленый свитер, который кого угодно превратил бы в серую мышку, но на ней он сидит превосходно и подчеркивает золото ее глаз. Она все еще самая красивая девушка из тех, что я видела, но трясущаяся от злости челюсть немного портит образ.

– Ага. Ты почти песню запела про то, что все должно быть, как ты захочешь. Так что это было в точку.

Она сомкнула губы, изобразила улыбку и, наконец, произнесла:

– Очаровательно.

Ее взгляд упал на мои джинсы – и близко не такие крутые, как у нее, – и кофту с длинными рукавами. Я ее купила в прошлом году, чтобы сфотографироваться на ежегодник. Я решила, что нет смыла покупать нарядную одежду, раз уж мы все равно ходим в форме, но сейчас, рядом с этой девушкой, я чувствую себя… неотесанной.