Был и ещё один неприятный момент, если его можно так назвать. Тюрьмы в Итиле не были так хорошо оборудованы, как в Бастионе, и не вмещали даже половины пленённых предателей. Сейчас их заперли в одном из тренировочных залов, где стены «впитывали» магию и любые другие атаки, затолкав всех туда, как тараканов в коробку, и оставив у выхода уже проверенных гвардейцев из стражи города. Вот только что делать с ними дальше — непонятно. Вернее, у меня был определённый приказ от Эдварда на этот счёт, однако… Я, как лидер группы, всё время тянула с ним, желая отстрочить неизбежное.
Именно поэтому, когда мы наконец закончили с проверкой, и начальник местной охраны спросил у меня, что делать с пленными, я медлила с ответом, несмотря на осуждающие взгляды своих товарищей, отлично понимающих нашу ситуацию. В итоге вызвалась переговорить с предателями на случай, если кто-то из них искренне раскаивался в своих действиях и готов перейти на нашу сторону. Хотя возможно, я просто хваталась за последнею соломинку. Да, они предатели, враги людей, однако… Убить их? Имеем ли мы на это право? Они ведь не бойцы с мечами и копьями, а обычные жители, которые решили сохранить свои жизни за счёт наших… Невероятно трудно описать, насколько противно мне было от всей этой ситуации.
Однако когда я вошла в зал к пленным, меня ожидал ещё один тяжёлый удар. И я вовсе не о том, что все связанные люди тотчас начали кричать, умоляя их освободить или наоборот, угрожая расплатой. В основном, кричали мирные люди, так как игроков гвардейцы уже обработали с помощью умения, которое Лёха как-то применил на одном из пленных: того самого, что позволяло «вырубать» противника. Однако спящих игроков было довольно мало, что видимо объяснялось невозможностью часто его использовать. Это же означало, что со слишком буйными уже разобрались.
Вот только под «тяжёлым ударом» я имела в виду вовсе не это. Мои глаза очень быстро выхватили среди многих фигур одну знакомую, на удивление, ничего не кричащую, а просто смотрящую в стену напротив. Это был пекарь, у которого мы с Алёной и Лизой как-то брали пирожные. Тот самый, что открыл нам тайный ход из Итиля, когда мы бежали от «Церберов». Тот самый, которого так сильно хотела найти Тереза — моя подруга со времён осады Гирана. Однако Тереза получила стрелу в голову в попытках защитить свой дом и народ, пока человек, ради которого она была готова всё бросить и отправиться на другой континент, оказался предателем. Да уж. Пожалуй, в какой-то степени даже хорошо, что она всего этого не увидела. Недолго думая, я грубо схватила пекаря и провела к небольшой комнатке, где можно было бы переговорить, не отвлекаясь на крики других предателей.