Савастей, жрец святого места, присел рядом со старшим заставы на отполированное множеством седалищ бревно. Поодаль у костра возятся молодые родовичи, те, чья очередь в эту луну оборонять покой племени. По поляне разносится вкусный запах каши с мясом.
— Было бы о чём говорить. Воин — не крестьянин, что защищая своё добро в запале прибил лихого человека. К тому же он границу пересёк, через текущую воду перешёл.
— Вода ему, похоже, без надобности. Порча к этому чужаку не пристанет, даже если он уляжется спать среди трупов убитых врагов. Сегодня на капище я видел его разговор с богами. Своим обычаем говорил, не по-нашему, и жертвы не принёс, но боги ответили так, что даже я услышал. Ты не поверишь, лицо у него было, будто со старыми друзьями беседовал. А когда он Солнце восходящее приветствовал, тучи разошлись, ответило ему светило. Как чужеземец встал, вновь небо хмарами* затянуло.
— Встал? Он что, к богам сидя обращался?
Жрец поковырял посохом землю, вздохнул, ответил, не глядя на собеседника:
— Сидя, Крумкач, сидя. С прямой спиной, как ровня. И не гневались на него боги, силой делились.
— Неудивительно, что он Гаталовым молодцам глаза отвёл.
Савастей повернулся к собеседнику:
— А вот об этом поведай, хочу знать.
— Мои парни осмотрели место, где пришелец со сбродниками бился. Ещё когда трупы на месте были. И я туда прошёлся, да. Так вот, Савастей, они прошли от него на расстоянии двух длин копья и не заметили этого. На ровном месте, на поляне, в лунную ночь. Потом умерли. Кроме того, что сейчас на гостевом селище.
— Такого человека не бывало ещё в наших краях. Что делать станем?
— Гость свят, это подарок богов. Такой гость — особенно. Хорошо бы остался у нас, взялся молодых воинскому делу учить. А захочет уйти — возьмёшься ему дорогу заступить?
Помолчали.
— В этом году вождь будет в нашем роду гостить в первую голову или к последним пожалует, не знаешь?
— Не знаю. Но я послал к нему юношу с вестью о человеке из-за моря. Старох точно захочет его увидеть. Может поторопиться.
— Хорошо бы.
Они посидели ещё немного, но каша уже поспела, и собеседники прошли к столу.
Пока Роман ходил за помощью, Маха успела натаскать из воды добрый центнер рыбы и набить пузо до отвала. А вот организовать переноску трофеев на хутор Шишагову не удалось. Когда он попытался "на пальцах" объяснить необходимость связывания Машиной добычи, Рудик что-то протараторил и убежал вниз по течению. Через десять минут пригнал лодку-долблёнку, в которую поместились и рыба, и Маша, и они втроём. Ещё через десять минут Шишагов осматривался в большом сарае. От их жилья это сооружение разглядеть было невозможно — стояло ниже по склону, за развесистыми вербами. В сарае, в корзинах и на разделочных столах грудами серебрилась рыба всех видов и сортов. Улов чистили несколько пареньков и женщин. Чищеную рыбу по сортам укладывали в дощатые лари, экономно посыпали солью.