Старох с Крумкачом и парой ветеранов утром приходил смотреть на тренировку, которую заморский гость устроил своим парням, поглядел и на пыхтящих над выполнением "домашнего" задания сыновей Печкура. Внимательно разглядел турник, и полосу препятствий, построенные на опушке леса, не выказал ни одобрения, ни порицания — просто запомнил. Роман не стал перед ними выделываться — работал вместе со всеми, без использования своих особенных навыков, и так зрелище по местным меркам впечатляющее, за тренировками регулярно подсматривает соседская молодёжь. Обоих полов, между прочим.
А после завтрака вождь постучал в стену занятого гостем и его домочадцами жилища. За ним одна из Кавиных работниц внесла пиво, рыбу и удалилась вместе с Прядивой и её дочкой. Парни к тому времени уже обихаживали лошадей. Старох оглядел развешанное на стенах оружие, особо оценив наконечники скандских копий. Спросив разрешения, взвесил в руках Ромин лук, попытался натянуть на него тетиву и не смог. Удивился, попросил Шишагова показать, как это сделать. Дёрнул плетёную тетиву, послушал, как гудит — растягивать до уха даже не пытался, не дурак. Спросил:
— Кабана одной стрелой убить можешь?
Роман честно ответил:
— Не в лоб. Если спереди, то не всякой стрелой. Но могу. Зубра и лося — да, всегда. Если сбоку, то почти насквозь.
Вождь вернул необычный лук хозяину, сел за стол, с намёком поглядев на посудину с пивом. Шишагов снял тетиву, убрал оружие в налуч, повесил на стену и плеснул пива в глиняные кружки. Старох отхлебнул, вытер с усов пену и с ходу взял быка за рога:
— Я — воин, загадки отгадывать не моё дело, этим пусть Савастей себе голову ломает, любит потому что. Прямо спрошу — откуда ты такой умелый к нам приехал и что собираешься делать?
В глаза Роману уставился. Глаза у Вождя хороши — будто с волком в гляделки играешь, но Шишагов и пострашнее видал, не отвернулся.
— Не знаю, поймёшь ли, нет…. Просто живу. Есть люди, живут на одном месте. Всегда. Родился, жил, умер. Я не так. Пока моя жизнь — дорога. Иду, потом живу где-то, потом знаю — пора уходить. Не приходится, не гонят, время пришло. Тогда опять иду. Началась далеко отсюда, другой свет, два других света от вашего. Пока понятно?
Старох отвёл взгляд, взял леща, оторвал голову и стал сдирать шкуру. Вырвал сильными пальцами кусок вяленой плоти, забросил в рот, запил пивом. Кивнул.
— Что не пойму, потом ещё спрошу, ты рассказывай.
Лежавшая на лавке рядом с Романом Маха толкнула своего вожака и повелителя лапой, требуя внимания и ласки. Рома продолжил рассказ, почёсывая зверушку за ухом: