Наш Ильич: Воспоминания (Бонч-Бруевич) - страница 11

Оркестры заиграли «встречу», и войска взяли «на караул».

Мгновенно смолкли голоса, только оркестры продолжали играть. И вдруг толпа сразу заколыхалась и грянуло такое мощное, такое сердечное «ура», какого я никогда не слыхивал…

Владимир Ильич радостно поздоровался с нами и двинулся было вперёд своей торопливой походкой, но в это время опять грянуло «ура». Владимир Ильич приостановился и, немного растерявшись, спросил:

— Что это?

— Это революционные войска и рабочие приветствуют вас, — ответил ему кто-то.

Взволнованный шёл Владимир Ильич по фронту почётного караула. Мы подошли к матросам. Я сказал Ильичу, что матросы хотят услышать его. Владимир Ильич остановился и со словами приветствия обратился к матросам.

Когда Владимир Ильич вышел на подъезд вокзала, вновь грянуло «ура». Звуки оркестра, революционные песни, приветственные возгласы — всё слилось в могучий рокот, величественный, как рокот океанской волны.

Лучи прожекторов скользнули по небу. Этот беспокойный, перебегающий, трепещущий свет создавал какое-то особенно праздничное настроение.

Владимир Ильич поднялся на броневик. Сдержанный гул прокатился по площади, и как-то сразу тысячная толпа умолкла. Наступила тишина.

Владимир Ильич помолчал несколько секунд и начал говорить.

После долгих лет изгнания это была его первая речь перед народом. Он призывал рабочих, солдат и матросов к борьбе за власть.

Он закончил речь словами:

— Да здравствует социалистическая революция!

Летом 1917 года Владимир Ильич почувствовал себя очень утомлённым. Он лишился сна, побледнел, у него появились сильные головные боли. Все мы видели, как плохо чувствует себя Владимир Ильич, и настаивали, чтобы он отдохнул.

Как раз в это время я собирался на станцию Мустамяки, к своей семье, которая жила там на даче. Владимир Ильич несколько раз обещал к нам приехать, но всё дела не пускали. Уезжая, я ещё раз напомнил Владимиру Ильичу, Надежде Константиновне и Марии Ильиничне, что комнаты для них приготовлены, хотя и не надеялся, что Владимир Ильич вырвется из петроградского пекла.

И вдруг на следующий день, часов в пять вечера, смотрю и не верю глазам своим: шествует к нам Демьян Бедный, загораживая своей широкой спиной остальных, а за ним Владимир Ильич с маленьким чемоданчиком в руках и Мария Ильинична. Всё-таки Владимир Ильич решил приехать отдохнуть.

С вокзала он, соблюдая конспирацию, не пошёл прямо к нам, а поехал на извозчике к Демьяну Бедному, и уже оттуда, когда уехал извозчик, они пешком отправились к нам за полторы версты.

…Наступил вечер, и все мы собрались на балконе. Стояла изумительная тишина. Ветер чуть колышет нежную дымку вечернего тумана. Яркий закат позолотил и разукрасил дали. Безбрежное озеро отливает сталью. Робко, а потом всё смелей, всё голосистей стали перекликаться ночные птицы. Где-то совсем близко беззвучно проносились летучие мыши, изредка шарахаясь при резком крике совы.