— Любой иск, который мы подаем, должен быть изучен комитетом, состоящим из старших партнеров всех наших шести отделений. Мы отсеиваем большое количество чепухи, а также те кейсы, которые являются либо проигрышными, либо слишком накладными. Чтобы мы взялись за дело, должны быть хорошие шансы на то, что в итоге мы заработаем по меньшей мере десять миллионов долларов. Все просто. Если не видим в деле потенциал в десять миллионов, мы его не берем. Дело Куинси стоит гораздо больше. Вы имеете возможность засудить штат Флорида, причем тут у компенсации, какую можно потребовать за причиненный ущерб, практически нет верхнего предела. Плюс четыре миллиона, которые заморожены на банковских счетах этого бывшего шерифа, а в офшорах у него наверняка припрятано еще больше. И потом, у вас есть картель.
— Картель? — удивляюсь я.
Возвращается мужчина в белом. В руках у него серебряный поднос. Он подает нам заказанные напитки. Пиво — мне, белое вино — Мэйзи и белое вино — Вики. По-моему, второй раз в жизни она не отказывается от алкоголя за все то время, на протяжении которого я ее знаю.
— В этом нет ничего нового, однако мы раньше так не делали, — вступает в разговор Билл. — Мы тесно сотрудничаем с одной фирмой в Мехико, она отслеживает деньги и собственность наркоторговцев. Как вы понимаете, это дело опасное, но им удалось добиться кое-каких успехов в наложении арестов на банковские счета и замораживании прочих активов. В картеле Салтильо сейчас появились новые люди, в основном потому, что многих прежних прикончили, но кое-кто из старой гвардии там еще остается. Наш план состоит в том, чтобы устроить большой процесс здесь и распространить его на все те места, где у них имеются активы.
— Подавать иск против картеля — дело весьма рискованное, — замечаю я.
— Пожалуй, все же не столь рискованное, как судиться с табачными компаниями, производителями оружия или фармацевтическими гигантами, — улыбается Корделл. — Не говоря уже о некомпетентных или коррумпированных врачах и страховых фирмах, работающих в сфере медицины.
— Вы хотите сказать, что Куинси Миллер получит по меньшей мере десять миллионов долларов? — нарочито медленно спрашивает Мэйзи с таким видом, словно она не в состоянии поверить в то, что сама произнесла.
Кэннон смеется:
— Нет, мы никогда не даем никаких гарантий. В любом деле что-то может пойти не так. Судебный процесс — нечто вроде игры в кости. Например, штат захочет договориться о сделке, а Фицнер — нет. Тогда он сделает все, наизнанку вывернется в попытках защитить свои деньги. У него опытные адвокаты, и он, хотя и сидит за решеткой, продолжит борьбу за собственные интересы даже оттуда. Я просто хочу сказать, что потенциально дело Куинси Миллера может стоить именно столько, разумеется, минус наши гонорары.