— В мае?
— О да, когда мы приехали за шампанским…
— Да. — Джессика смотрела на себя в зеркало. Она выглядела еще более усталой, чем утром. Необычный день взял свое.
Раздался свист, когда лифт остановился на верхнем этаже. Джессика на мгновение испугалась: не надо было ничего говорить о монстрах под кроватью. Она придержала дверцу для Юсуфа и открыла дверь в свою студию. На полу совсем не было почты. Юсуф сначала оглядел лестничную клетку, а потом осторожно вошел, словно убежденный, что их ждет какой-то неприятный сюрприз.
— У тебя есть сигнализация? — спросил он, когда Джессика включила свет.
— Нет, — ответила Джессика. Есть, но не здесь.
— Хорошо. — Юсуф озадаченно смотрел на свои ботинки.
Джессика вошла в комнату в парке и упала на диван, как будто именно так она поступала каждый раз, когда приходила домой. На самом деле она не сидела на нем так долго, что его мягкость даже удивила ее часть, ответственную за сидение.
Юсуф быстро осмотрел студию, заглянул в ванную и через окно вышел на балкон. И вот он уже стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросила Джессика. Она всегда держала холодильник заполненным, как мини-бар отеля. Там всегда имелись несколько газированных напитков и пиво.
— Нет, спасибо. Я уже пойду.
— Хорошо, — ответила Джессика, сбрасывая туфли с ног. Чистый театр, так она бессмысленно пыталась подчеркнуть то, что вообще было очевидно: она дома.
— Эта дверь всегда была здесь? — спросил Юсуф.
Джессика поняла, что краснеет. Но она только посмеялась, нахмурив брови.
— Нет, появилась там вчера.
Юсуф остановился перед белой дверью и опустил руку на ручку.
— Куда она ведет?
— На другую лестничную клетку.
— Ого. Это, должно быть, единственная студия в Хельсинки с двумя входами.
— Вполне возможно. — Джессика пыталась казаться невозмутимой. Это все, что ей было нужно. Иначе целый фургон специалистов и кто-то из ее собственного подразделения начнут выяснять собственников квартир в этом здании. При мысли о том, что они узнают правду, у Джессики участился пульс. Она тщательно выстроила себе нормальную, ничем не примечательную жизнь: зарплата государственного служащего появлялась на ее счете каждый месяц, раз в год отдыхала в Испании, сочувствовала надеждам своих коллег и их заботам об устойчивости госаппарата Финляндии и всеобщего благосостояния. Если слух о ее квартире площадью в триста квадратных метров распространится, фасад, который она так тщательно возвела, рухнет, и она снова будет совершенно одна. Не потому, что люди избегали ее богатства, а потому, что она лгала им, причем не только своим коллегам, но и близким друзьям.