— И дрянная удача.
— Но что, если за всем этим стоит какое-то мировоззрение или философия? Что-то общее было у Марии и Леа, когда они были живы… Это может помочь нам продвинуться вперед.
— Мы поговорили с ближайшими друзьями Копоненов, и ничего подобного не произошло. — Нина хрустнула костяшками пальцев. — Может быть, им не задавали правильных вопросов.
— Может быть, и нет. — Эрн вздохнул так глубоко, что его легкие опустели до последнего вздоха. — Кто-нибудь из вас это видит?
— Что ты имеешь в виду?
Эрн бесстрастно посмотрел прямо перед собой.
— Леа Блумквист была нейропсихологом, изучала агрессию. Альберт фон Бунсдорф был психиатром. А Мария Копонен работала менеджером по разработке продуктов в компании-производителе лекарств, производящей антипсихотики.
Микаэль почесал шею.
— Теперь, когда ты так говоришь…
— Связь ясна, но не очень конкретна. В данном случае, самое большее, мы можем говорить о паттерне, в котором жертвы связаны работой с человеческой психикой.
— Именно. Соблазнительно, но все же довольно широко. На самом деле их работа была совершенно другой. Рабочие места жертв не имели ничего общего друг с другом. Университет Хельсинки. «Нейрофарм Инк». Частная практика фон Бунсдорфа, которая была у него с 1968 года по 2009.
— Значит, не общие клиенты, враги… Ну хоть что-нибудь.
— Клиентами «Нейрофарма» были крупные фармацевтические компании. В то время как…
— Черт возьми, — рявкнул Эрн, и с его губ сорвался напряженный писк. Он бросил острый взгляд на Нину. — В случае фон Бунсдорфа давайте подойдем к делу так, как если бы это было единичное убийство. Какая у тебя первая мысль, Нина?
— Преступник — бывший пациент.
— Именно. Дайте нам список всех его пациентов. И придумайте несколько идей о том, какая связь может быть между этими людьми. Альберт фон Бунсдорф специализировался на некоторых психиатрических проблемах, так?
— Сделаем.
— И последнее — теперь, когда мы поговорили со всеми, кто живет на улице Копоненов, я хочу получить краткое изложение результатов. Список жителей и любые потенциальные связи с Копоненами.
— Я могу это сделать, — предложил Микаэль.
— Я восхищен твоей инициативой. А теперь мне нужно поговорить с Джессикой. А потом сделать пресс-релиз об этом последнем убийстве, — завершил перечисление Эрн и достал пачку сигарет. — Так что возвращайтесь к работе, кучка шарлатанов.
Джессика проснулась от шума снаружи. Занавески, задернутые на французском балконе, лениво колыхались. В первую ночь августа было невыносимо жарко.
Шум, доносившийся с улицы, производился пьяными британскими туристами, фальшиво поющими на разные лады. На мгновение он отдался эхом, а затем исчез за углом.