По ее щеке скатилась слеза. Одиночество и отсутствие корней побудили Джессику отправиться в самостоятельное турне по Европе. И никто не знал, где она. В свои девятнадцать лет Джессика уже ни перед кем не отвечала. Она никому не принадлежала, даже Коломбано, хотя, судя по его поведению в последние дни, можно было бы предположить, что такой вариант не исключался.
Дверь открылась. Джессика вскочила и отошла от бюро, единственного места в квартире, где Коломбано не хотел бы ее увидеть.
— Зесика, — позвал ее Коломбано и начал говорить по-итальянски. Он явно был пьян. И не он один.
— Я сплю, — прохрипела Джессика, затем прыгнула в постель и быстро зарылась под простыню.
— Уже нет, — возразил Коломбано, и Джессика услышала, как в бутылке опрокидывается жидкость. — Ты уже знакома с Маттео?
Коломбано стоял в дверях спальни, держа в руке бутылку красного вина без этикетки. На нем был смокинг, развязанный галстук вольно болтался на шее.
— Что? — Джессика заикалась, и Коломбано разразился тихим смехом. Лысый мужчина с усами, ниже ростом, но толще Коломбано, подошел к нему сзади.
— Чао, — поприветствовал ее незнакомец, забирая бутылку, которую, не подразумевая никакого возражения, протянул ему Коломбано. Затем Коломбано расстегнул запонки и сел на край кровати.
— Принцесса. Я ведь хорошо к тебе отношусь, правда?
Джессика почувствовала комок в груди.
— Я хочу спать, Коло.
— Это Маттео… Он мой брат. Не в традиционном смысле этого слова, у нас не одна и та же мать, но… Ты знаешь, он друг, которого я люблю больше всего на свете.
Лысый гордо кивнул, вытряхнул сигарету из пачки и положил ее между губ.
— Я хочу, чтобы ты сделала мне одолжение.
— Нет, — сказала Джессика и отдернула руку, пока Коломбано не успел схватить ее.
— Принцесса. Ты даже не знаешь, что я собираюсь попросить тебя сделать.
— Я хочу спать. Давай поговорим завтра.
Двигаться было невозможно. Боль распространялась от колен вниз к пальцам ног, парализуя ее.
— Маттео хочет посмотреть, как мы занимаемся любовью. — Коломбано закатал рукава до локтей.
Джессика отвернулась к окну. Она услышала, как мужчина, которого ей представили как Маттео, брата и лучшего друга Коломбано, вытащил стул из-под бюро. Его ножки царапали неровный дощатый пол.
Джессике хотелось кричать, кричать. Постучать по стене. Но она не могла и глазом моргнуть. Она совершенно онемела.
— Нет, — глухо ответила Джессика. Она почувствовала себя мертвой внутри. Она знала тьму, зияющую внутри Коломбано, ту обожженную часть его души, которую она надеялась исцелить. Но она также знала, что никакие слова или действия не принесут пользы теперь, когда он пьян в стельку.