Если не считать жужжания видеопроектора, в комнате царила абсолютная тишина. Даже челюсти Микаэля на мгновение перестали двигаться.
— Во-вторых, — продолжил Эрн, хмурясь, будто ему больно было произносить эти слова, — «Ауди» Копонена была найдена неповрежденной на месте преступления. Значит, аварии не было, также его не заставляли съехать с дороги. Либо Поркка сама вырулила на грунтовку, либо к этому моменту машину уже вел кто-то другой. Но кто? И наконец, на месте преступления были обнаружены следы одного типа. Другими словами, если преступников было несколько, то все они были обуты в одинаковые военные ботинки сорок пятого размера, только что из коробки. Количество следов на месте происшествия указывает на потенциальную возможность появления сообщников.
— Но следы в Кулосаари…
— Совершенно такие же. Но, как я уже сказал, лично я считаю, что преступление там совершил кто-то другой.
— Подожди секунду, — перебил его Микаэль, потирая лысую макушку. — В Юве было несколько преступников. Плюс парень из Кулосаари. Значит, мы полагаем, что…
— Да, — глубоко вздохнул Эрн. — Все указывает на то, что преступников было трое. Или еще больше
Джессика перевела взгляд с распечатки на свою теплую кружку. Чайный пакетик окрасил воду в красный цвет. Она ощутила вкус железа на языке, и по какой-то причине в ее мозгу возникла мысль, что она приготовила себе чашку крови. На мгновение все вокруг стало красным: стены, экран в передней части комнаты, стол, лица людей, сидящих вокруг него. Ее затошнило.
Пальцы сжимали край раковины. Джессика сделала глубокий вдох. Она знала, что тошнота — это результат усталости и стресса и от рвоты легче не станет. Она отпила воды из-под крана и подняла голову. Ее глаза выглядели усталыми, а лицо было искажено беспокойством. Она постаралась немного привести себя в порядок и задумалась о своем отражении, которое со вчерашнего дня стало каким-то чужим, совсем не похожим на ее собственное. Джессика наклонила голову ближе к зеркалу, черты ее лица стали резче, зрачки расширились. Из зеркала на нее смотрела ее мать, рот кривился в злобной улыбке.
— Джесси? — из-за двери донесся обеспокоенный голос Эрна, за которым последовал сухой, глубокий кашель курильщика, за последние несколько месяцев ставший хроническим.
— Я в порядке, — ответила Джессика, оторвав от рулона бумажных полотенец приличный кусок, чтобы вытереть им глаза. Она бросила последний взгляд в зеркало. Болезненная усмешка мгновенно исчезла, но Джессика все равно прикрыла глаза. Этот образ остался с ней. Несколько глубоких вдохов. Затем она открыла дверь.