Там, прислонившись к стене, стоял Эрн. Увидев ее, он произнес всего одно слово:
— Уверена? — Когда Джессика не останавилась, он последовал за ней по коридору и кашлянул в кулак. — Ты не…
— Я не что? — Джессика остановилась и повернулась так быстро, что Эрн едва не врезался в нее.
— Я просто не привык видеть тебя… — пробормотал Эрн.
— Видеть меня какой? Слабой?
— Не слабой, просто…
— Что? Разве плохое самочувствие с утра идет вразрез с ведомственной политикой? — резко бросила Джессика, уперев руки в бока. Увидев, как что-то поменялось в глазах Эрна, когда она произнесла эти слова, она направилась в сторону конференц-зала. — Черт побери, и нет, я не беременна. И это был бы не твой ребенок, даже если бы и была.
— Джессика! — прорычал Эрн. Его тон мгновенно стал раздраженным. Джессика остановилась. Эрн подошел и взял ее за руку. — Можешь быть такой занозой, какой только захочешь, можешь забеременеть хоть тройней, мне все равно. Но я хочу, чтобы у тебя была ясная голова. Это так?
— Да.
— Скажи это.
— Моя голова ясная.
— Скажи еще раз.
— Мы что, на рок-концерте? Ты хочешь, чтобы я закричала и все вокруг подумали, будто я сумасшедшая?
— Хорошо. — Эрн отступил в сторону, и на его лице появилась обычная встревоженная улыбка.
Увидев ее, Джессика сразу пожалела о своей вспышке. По той или иной причине Эрн в последнее время выходит из себя почти каждый день, но она никогда не могла сердиться на него больше минуты. Большое сердце Эрна компенсировало его безумную потребность нянчиться с подчиненными. Нянчиться с Джессикой, которая, по ее мнению, и есть та самая дочь, о которой Эрн всегда мечтал.
— Дело, которое сейчас лежит у нас на столе, самое необычное из всех, которые у нас только были. Ты же понимаешь, что я нахожусь под невероятно сильным давлением, нам нужно раскрыть это дело, — проговорил Эрн.
— Конечно.
— Мне нужны быстрые результаты. Поэтому я должен следить за физическим и психологическим благополучием моей команды.
— Я понимаю.
— У нас было не так много времени, чтобы понять масштаб этого дела. Вчера вечером, когда мы разговаривали в машине, у нас было только одно тело.
— Теперь их четыре.
— А если все, что мы узнали, верно, то скоро появятся еще три.
Эрн прервался, когда в конце коридора открылась дверь и тихое пространство заполнилось отрывистыми шагами. Они увидели, как женщина в строгом костюме вошла в конференц-зал вместе с высоким мужчиной, одетым в форму, явно намекающую на его высокое положение.
— Лёнквист, из Национального полицейского управления. Полный придурок, — тихо произнес Эрн. — Он придет на брифинг для прессы. Вместе с кем-то из министерства.