— Эка вы додумались! — восхитился было Премьер, но быстро сменил настроение. — Боюсь, бунтовщики применят вашу сеть в своих грязных целях. Точно знаем, что её уже сегодня надобно ограничить.
Тесла пребывал в растерянности. Зато его оппонент явил мудрому Лидеру идею второго изобретения.
— Мой ученик Генри Форд скоро применит конвейерную ленту, которую я использую в магнитном сепараторе руды. Ваша светлость не желает её для фабричного производства?
— Гениально, — прошептал Премьер, держа палец у лба. — Мы с лёгкостью приспособим ваш конвейер к форсированной индустриализации. Пусть рабочий класс только попробует вякнуть. Живо утихомирится.
Смущённый Эдисон сдвинул брови, но рабочих ждала Богом предназначенная судьба.
— Надолго пролетариат запомнит вечер 10-го июля 1895 года, — приговаривал Премьер. Тесла же явил ему новую тему для общения.
— Понимает ли Ваша светлость, но у меня отличная память. Просто сегодняшние события выбили из колеи. Сегодня мой день рождения, 39 лет.
— Примите поздравления. Застолья не желаете ли, тортов всяких разных? Повара скоро нальют чай из самовара.
— Прямо из самовара?
— Вы как полагаете, господа? Заварка очень даже тёмная, весьма крепкая и без малейшей примеси воды. Писк моды.
Несогласным взором именинник явил скептицизм.
Зря Тесла напомнил о своей жизни: Эдисон незамедлительно скрутил из бумаги американский колпак для соответствующего мероприятия. Но гости обошлись без банкета. Угощений и подарков не ожидалось, потому их заменили поздравления.
Министр Колоний с самым солидным видом сложил руки на груди и продекламировал:
Американцы надоели с детства,
И никуда, никуда, никуда от них не деться.
Американцы портят праздник,
Улыбнись, улыбнись, улыбнись
Как они напрасно.
Эдисон только отпрянул от откровенного куплета. Неизвестно, что прозвучало бы дальше, если бы не германский посол. Возвратимся же в помещение, где разворачивалось начало нашей истории.
Премьер стоял во всё той же зале и грустно покачивал головой. За дверью Министр Колоний беседовал с представителем Kaiserreich'а. Посла звали Паулем фон Зигфельдтом, и он недостоин того, чтобы называть полное имя.
— Наша серьёзная держава недовольна вашими амбициями, — утверждал колбасник в диалоге с великим человеком.
— Ха! Скажете, у кайзера амбиций нет?
— Вы не разумеете, наша держава серьёзна.
— Вдруг вы разобьёте поблизости от нашей Столицы военный лагерь? Помните, что кайзер подначивает наших суфражисток и ирландцев? Вы не можете не знать.
— Не занимайтесь демагогией, сударь. Если появится свободное время, прочитайте Гофмана, «Крошка Цахес». Одного из наших князей начала века просили ввести просвещение. Не последуете ли совету?