– Ты меня до усрачки напугал! Какого хрена, Марс?
– Я бы и сам хотел знать какого хрена.
– Что случилось? С-сердце? Плохо, да?
Молчу, сжимая челюсти.
– Видимо. Прихватило.
– Сейчас как? – сглатывает, сдерживая стон.
– Тянет немного.
– Сейчас позову врача. Ты только не шути так больше, договорились? Я тебя без сознания в ванной нашёл.
Арслан выходит из палаты.
Что мне ему сказать? Сам не в восторге. В душе понимаю, что что-то не так. Нехорошее предчувствие стягивает внутренности узлами. К счастью, сейчас я чувствую себя нормально. Сердце в груди бьётся ритмично, но спокойно. Жжение беспокоит, но изредка. Надеюсь, я всего лишь переборщил с медикаментами или с температурой воды в души. Небольшое помещение быстро наполнилось паром, вот я и вырубился. Ничего серьёзного. Хотя, меня настораживает тот факт, что в последнее время я начал чувствовать убийственную слабость. Качелями. То есть, то нет. На пару с повышением температуры. Поэтому, особо не обращал внимание.
Я мог банально простудиться. Тем более, что несколько дней назад, выйдя на утреннюю прогулку, я попал под ливень.
Отлежавшись несколько дней в больнице, сдав необходимые анализы, я вошел в кабинет моего лечащего врача.
– Год, – срывающимся голосом произносит Константин Павлович, сжимая пальцами моё запястье, считая пульс. – Максимум.
– Как так?
Это что, розыгрыш?
– Понимаете, мы не боги, чтобы давать стопроцентные гарантии. – Убирает руку с пульса, вздыхая. Берёт папку с анализами, лежащую рядом на столе, и прочей херотенью, листает её перед моим позеленевшим лицом. – Здесь все анализы. МРТ, КТ, кровь…
– Значит, я скоро сдохну? – презренно перебиваю врача.
Молчит. Не может годных слов подобрать. Лишь переносицу устало потирает.
– Всё в руках Божьих…
– Да, блять! – я вскакиваю на ноги, с такой злостью, что стул назад заваливается, с грохотом на пол падает.
Принимаюсь наматывать круги по кабинету.
– Но вы же что-нибудь придумаете? Верно?
– Можем найти ещё одного донора… У вас острое отторжение трансплантата. Будете принимать препараты, чтобы дотянуть до следующей операции.
– Нет, – замираю. – Хватит. Не хочу больше, – решительно отвечаю.
Довольно. К дьяволу всё! Я устал. Устал от жизни. Нет в ней больше и капли радости. Смысла нет бороться, хватаясь за недостижимые надежды.
Без моей Светы… Нет смысла жить дальше. Лишь сильнее душа болит, обливаясь алыми слезами. Зря вообще они меня оживили! Лучше бы сдох тогда, на дороге, истекая кровью. Они лишь оттянули срок моей смерти.
Ненавижу их. Всё нахуй ненавижу!
Пинаю стул. Тот с силой бьётся об стену. Ножка отваливается.