— Прекратить стрельбу! Всем перезарядиться! — скомандовал Егоров, вглядываясь вдаль.
Три десятка всадников, что скакали в их направлении от леса, резко развернулись и сквозь кусты устремились в противоположную сторону.
— Похоже, заслон был, — кивнул на них поручик. — Ничего, и тут достаточно их набили, лишь бы только кто надо живой среди них был!
Егеря уже сновали между лежащими. «Бах! Бах!» — раздалось несколько выстрелов.
— Скотинку дострелили, вашбродь, чтобы не мучилась, — доложился Дубков. — Около семи десятков всадников здеся набили, с дюжину из них лежат ранетые. И вот ещё, восемь лошадок положили, все их хозяева туточки. Правда, это, двое вроде как там бездыханные лежат, — и старый унтер отвёл виновато глаза в сторону.
— Не понял! — протянул Егоров, подходя к месту побоища. — Что значит бездыханные, Макарыч? Сказано ж было не стрелять в начальников!
— Ну да-а, — протянул сержант. — Три раза говорено было всем. Однако кто-то одному в цветастом халате фузейную пулю в лоб зарядил. А другой вот сам себе шею сломал, видать, с лошади неудобно громыхнулся.
— Всех раненых вон на ту полянку, быстро осмотрите поклажу. Там ещё где-то знамя было, я самым первым своим выстрелом байрактора уложил, — распорядился поручик.
Через несколько минут беглого допроса дюжины пленных каждый стрелок в роте знал — командир очень, очень злой, и ему лучше на глаза не попадаться! У каждого появилось дело: кто-то убежал в дозор, кто-то перетаскивал на обочину убитых, а у кого-то шёл подсчёт трофеев.
Лёшка стоял темнее тучи у горстки жмущихся друг к другу турок. Весь его план с пленением командира алая сипахов Мустафы-паши накрылся медным тазом. Вот это был бы язык так язык, а чего взять с этих командиров сотен? Что они могут знать о дислокации войск противника в глубине провинции?! И он в очередной раз взглянул на лежащее тело тысячного османского начальника.
— Стрелок хренов! — чертыхнулся ротный. — Знать бы, кто это был, из караулов бы месяц у меня не вылезал! Спрашиваю ещё раз, — обратился он к пленным на турецком. — Есть кто-нибудь здесь выше сотника? Говори! — и он уставился в испуганные глаза невысокого полного турка.
— Господин! Я вообще не командую сотнями, у меня в подчинении всего-то от силы с десяток своих людей было! — запричитал скороговоркой пленный.
Однако одет он был не хуже каждого из здесь стоящих: шёлковый халат, яркий пояс вместо воинского ремня, хорошо выделанные кожаные сапожки с острыми носами. По всему было видно, что непростой это человек был в османском алае.
— Этого отведите во-он к тому кусту, — кивнул Лёшка конвойным. — Я скоро туда к вам сам подойду.