Дома Ваня едва дождался, пока с работы вернулся отец. Не успел тот как следует намылить рук, как сын появился в ванной.
— Па-а-ап, ты писателя Антона Павловича Чехова читал?
— Ну ясно, читал; на что тебе?
— А, например, что читал, помнишь?
Алексей Иванович распрямился над раковиной и наморщил лоб.
— Ну, много разного. У нас и книга его есть. Там стоит.
— Толстая такая, большая!
Сын кинулся к этажерке, на полках которой стояли разные отцовские книги, и отыскал тяжёлый, как кирпич, том. С трудом высвободив его, перевернул обложку и увидел. . . В кресле сидел задумчивый человек со старинной бородкой и добрыми глазами смотрел на нынешнего Ваню Жукова. Так вот он какой — Чехов! И очки удивительные — велосипедиком, а к ним, будто чтобы не убежали, привязан шнурок.
Мать принесла и поставила на стол тарелку, до краёв наполненную дымящимся борщом. Отец отложил в сторону газету и стал есть.
— Па-а-ап, а ты про Ваньку Жукова читал?
— Это про тебя? Замечания в дневнике? Читал.
— Да нет. Я про другого. . .
— Про какого?
— Вот про этого.
Ваня отыскал рассказ в оглавлении, раскрыл книгу и положил перед отцом. Алексей Иванович отодвинул опустевшую тарелку и взял книгу. Мать принесла макароны с мясом, но он не торопился приняться за них.
— Дал бы отцу поесть. Не приставай с пустяками, —сказала мать.
— Никакие это не пустяки! Это Чехова сочинения.
Мать не стала спорить. Забрала пустую тарелку и вышла на кухню.
— Про мальчишку, — усмехнулся Алексей Иванович, положив книгу. — Как он на конверте «На деревню дедушке. . . » написал. В каком я ещё классе читал, а до сих пор помню.
— Это не про нашего деда? — тихо спросил сын.
— Почему про деда, откуда взял?
— Так ведь его Иваном звали. . . Ванька Жуков.
— Жуковых Иванов знаешь сколько. . , — Отец даже присвистнул. — Вот и ты — Ваня Жуков.
— Я в честь деда. Знаю. А ведь нашего деда, сам рассказывал, из деревни мальчиком в Москву привезли и в учение отдали.
— Верно, было. . . — Алексей Иванович перестал есть и внимательно посмотрел на сына, а затем приблизил к себе и тяжёлой крепкой рукой потрепал по круглой, коротко остриженной голове.
— Изобретатель ты. Придумал же. . . Дед твой по столярной части был, а тут сапожник, .
— Значит, не про него. А деда нашего тоже хозяин бил?
— Тогда почти все хозяева били. Считалось, — больше бить — умней станет.
— А разве правда?
— Вас теперь не бьют?
— Нет, что ты.
— Значит, учиться бы лучше должны, а некоторые ещё лодырничают. . Бывает?
Вместо ответа сын пожал плечами, что, вероятно, означало: «Не знаю, о ком идёт речь» — и продолжал :