Две взмыленные, когда-то хорошие артиллерийские лошади под крики солдат, выбиваясь из последних сил, пытались сдвинуть с места противотанковую пушку. А рядом, тут же, стоял совсем молоденький лейтенант, в новенькой фуражке, тяжело вздыхал и беспомощно хмурил брови.
Всё было напрасным —и свист, и угрозы ездового, и слабые потуги людей помочь лошадям, и гнев молодого командира. Как люди, немало прожившие в этих местах, мы с Денисенко знали, — пушку лошадям уже не возить. Лейтенант, видно, был ещё совсем новичком, наверно, только что из училища; и , возможно , это было его первое задание, которое всегда хочется выполнить особенно хорошо...А тут, на тебе, такая неудача!..И, подумав, я велел Денисенко выпрячь нашего всесильного "соловья" и, отдав его расчету, самим двигаться дальше на одном верблюде.
Удивление и укор мгновенно прочёл я на лице ездового. Чуть ли не слёзы выступили у него на глазах. Но на военной службе приходится без рассуждений выполнять приказ старшего, а командир — решил, так не отказывайся от своего решения. Денисенко отдал «соловья» и стал помогать непривычным к такому артиллеристам впрягать верблюда в пушку. И, как только все приготовления были закончены, огромный белый верблюд легко сдвинул с места пушку и, таща её словно детскую тачку, зашагал на запад, прощально поглядывая в нашу сторону.
Молоденький лейтенант бросился пожимать мне руку :
— Спасибо, спасибо. . . Придётся ещё встретиться — я вам тоже помогу, —и побежал догонять свой повеселевший, бодро шагающий под песню «соловья» расчёт.
Я знал, что они движутся на передний край, и мысленно пожелал удачи артиллеристам.
Весь оставшийся путь Денисенко молчал. Наш старый спокойный верблюд бежал тоже молча, и потому было как-то особенно скучно. «И что меня дёрнуло, — подумал я уже в дороге, — отдать артиллеристам «соловья»! Ведь можно было впрячь в пушку и старого верблюда».
Мы приехали ночью. Все те, кто сидели в окопах, уже спали, и это спасло меня от недоуменных вопросов и неодобрительных взглядов, А на следующий день мы были срочно переброшены на другой участок фронта, где не было ни песков, ни тишины и где скучать было некогда...
Уже через несколько лет на Невском встретил я одного старого фронтового приятеля, с которым вместе воевал в песках. Он жил на Украине в городе Ковеле и в Ленинград приехал в отпуск. Вспомнили мы много разных историй и знакомых. И между прочим рассказал он мне, что видел в дни победы в немецкой столице верблюда — не наше ли астраханское чудо?
— Идёт, — говорит, — по Берлину, гордо белую голову поднимает, посматривает по сторонам свысока. И ездовой усатый, со сталинградской медалью, А немцы по тротуарам стоят, удивляются что это ещё за вид вооружения?